Она свернула на подъездную дорогу из голубого асфальта и припарковалась рядом с серебристым фургоном «мерседес». Взяв сумочку, она пошла к дому и остановилась перед двустворчатой дубовой дверью в наличниках с латунной отделкой. Руби постучалась. В доме послышалось движение, кто-то крикнул из глубины: «Минуточку!»
Затем дверь распахнулась, и Руби увидела Кэролайн. Был час дня, но сестра, одетая в светло-голубые льняные брюки и подходящий по цвету кашемировый свитер с воротом «лодочкой», выглядела безукоризненно.
– Руби!
Кэролайн крепко обняла сестру. Руби закрыла глаза и впервые за последние несколько часов вдохнула полной грудью. Наконец Каро отстранилась.
– Как я рада, что ты приехала!
– Извини, мне некогда было пройтись по магазинам… купить подарки детям…
– Не думай об этом.
Кэролайн потянула сестру в дом. Естественно, он был идеален: отделан со вкусом, кругом образцовый порядок, каждая вещь на своем месте. Он не походил на место, где бывают, а уж тем более живут дети. Кэролайн провела Руби через безупречно чистую кухню, сияющую металлом и полированным черным гранитом. Здесь Руби впервые заметила нечто напоминающее о семье – рисунки, прилепленные к дверце большого холодильника. Из окна над двойной мойкой открывался вид на холмистую зеленую лужайку, явно предназначенную для гольфа.
Каро провела сестру через парадную столовую. За стеклами массивного дубового буфета поблескивал бабушкин серебряный чайный сервиз. В гостиной стены были выкрашены «под мрамор», на дубовом паркете по обе стороны от парчового дивана стояли два кресла с высокими спинками, обитые элегантным шелком цвета бренди. Посередине лежал старинный китайский ковер. На двух одинаковых позолоченных столиках розового дерева красовались две одинаковые лампы с хрустальными абажурами.
– Где же дети?
Кэролайн приложила палец к губам:
– Ш-ш-ш, не разбуди их.
– Можно, я тихонько поднимусь наверх и…
– Не стоит. Ты их увидишь, когда они проснутся.
Руби показалось, что за безупречным фасадом улыбающегося лица Кэролайн что-то мелькнуло, но быстро исчезло, не оставив следа. Она почувствовала себя немного неуютно. У Кэролайн всегда все в порядке, она самый уравновешенный, самый выдержанный человек из всех, кого Руби знала. Даже в то ужасное лето Каро оставалась невозмутимой, мирилась с тем, с чем Руби никогда бы не примирилась, улыбалась, готова была все забыть и жить дальше. Но сейчас – в это просто не верилось – Кэролайн выглядела несчастной.
– С тобой что-то происходит, – сказала Руби. – В чем дело?
Кэролайн присела на краешек стула, как птичка на жердочку, и сцепила безукоризненно ухоженные пальцы так крепко, что побелела кожа. На безмятежном лице появилась улыбка Джулии Роберте.
– Право же, ничего не случилось. Дети немного расшалились, вот и все. Это пустяки.
Руби не могла понять, но интуитивно чувствовала, что что-то неладно. И вдруг ее осенило.
– У тебя роман!
На этот раз Руби не дала себя обмануть. Улыбка Кэролайн получилась явно неискренней, и это свидетельствовало о том, что и предыдущие были фальшивыми.
– После рождения Фреда, я скорее дам себе молотком по голове, чем займусь сексом.
– Возможно, в этом твоя проблема. Я стараюсь заниматься сексом как минимум два раза в неделю – иногда даже не одна, а с кем-то.
Каро рассмеялась:
– Ах, Руби… Боже, как же я по тебе скучала!
– Она снова стала похожей на себя.
– Я тоже по тебе скучала.
Каро села как следует и откинулась на спинку.
– Ну, рассказывай, из-за чего ты примчалась?
– Почему ты думаешь, что я мчалась?
Каро выразительно посмотрела на нее:
– Милый наряд. Столько черного сразу я не видела с тех пор, как Дженни наряжалась на Хэллоуин лакричным леденцом.
– Хорошая мысль.
Обе знали, что Руби обычно одевается в пику Кэролайн, так им обеим было легче.
– Так в чем дело? Ты привязала мать к инвалидному креслу и с воплями убежала из дома? – Кэролайн улыбнулась собственной мрачноватой шутке. – Или, может, бросила ее возле дороги в нескольких милях отсюда и теперь она голосует, чтобы ее подвезли? Руби даже не улыбнулась.
– Сегодня утром я была у папы.
– Вот как?
