Летний остров

Атлантический океан.

Руби достала из ящика блокнот. Она уже поняла, что, когда перенесешь свои мысли на бумагу, это успокаивает, а успокоиться ей было совершенно необходимо. Она села на кровать, поджав ноги, положила блокнот на колени и принялась писать.

Я привыкла думать, что суть человека понять легко, она видна отчетливо, как чернила на белой бумаге. Но теперь я в этом не уверена. Может быть, истина скрыта где-то глубоко, под слоями шелухи. Так, кажется, принято считать?

Моя мать лечилась в психиатрической клинике. Это ее последнее откровение, точнее, одно из откровений – их было так много, что не сосчитать.

Сегодня вечером мама нарисовала портрет нашей семьи, и ее глазами я увидела людей такими, какими никогда не представляла: неверный муж-пьяница и задавленная, глубоко несчастная жена. Почему я не замечала этого раньше? Неужели дети настолько слепы и живут лишь в своем собственном мире?

Мама была права, скрывая от меня правду. Даже сейчас я предпочла бы пребывать в неведении. Иногда узнать, откуда мы родом, бывает невыносимо больно.

Зазвонил телефон. Вздрогнув от неожиданности, Руби бросила блокнот на кровать и потянулась к трубке.

– Алло?

– Руби?

Голос Кэролайн звучал тихо и как-то необычно. У Руби сжалось сердце от недоброго предчувствия.

– Что случилось?

– Случилось? Ничего. Разве я не могу позвонить младшей сестренке просто так?

Руби прислонилась к изголовью кровати. Голос Кэролайн звучал уже лучше, но смутное ощущение некоего неблагополучия не покидало Руби.

– Конечно, можешь, просто мне показалось, что ты…

– Что?

– Ну, не знаю… устала.

Каро рассмеялась:

– У меня двое маленьких детей и кот, который сто раз на дню отрыгивает клубок волос. Я всегда усталая.

– Каро, это правда? Материнство действительно высасывает из тебя все соки?

Сестра ответила не сразу.

– Когда-то я мечтала побывать в Париже. Теперь мечтаю побыть одна хотя бы в туалете.

– Бог мой, Каро, как вышло, что мы никогда это не обсуждали?

– Обсуждать-то нечего.

Руби вдруг поняла, в чем дело, и попыталась облечь смутную догадку в слова:

– Это неправда. Когда мы беседуем по телефону, то всегда говорим обо мне – о моей карьере, о моем приятеле, вернее, жалкой пародии на любовника. О моих взглядах на комедию… Всегда только обо мне.

– Мне нравится жить твоей жизнью.

Руби не сомневалась, что это ложь, а правда заключается в том, что она эгоистка. Она не создает взаимоотношений, она коллекционирует фотографии людей, а потом обрезает по краям все, что не вписывается в картину, которую ей хочется видеть. Но эти края тоже важны.

– Каро, ты счастлива?

– Счастлива? Конечно… – Сестра заплакала.

Руби не могла равнодушно слушать эти тихие всхлипы.

– Каро?

– Извини, у меня был тяжелый день.

– Только один?

– Я не могу сейчас об этом говорить.

– Что в нашей семье не так? Почему мы никогда не говорим о том, что действительно важно?

– Поверь, Руби, разговоры ничего не решают. Лучше просто жить.

– Раньше я тоже так думала, но здесь я узнала много нового и учусь…

– Руби! – послышался голос Норы. Она, по-видимому, стояла внизу у лестницы. Руби прижала трубку к груди, закрывая микрофон.

– Я сейчас! – крикнула она и продолжала уже в трубку: – Каро, мне нужно идти. Почему бы тебе не приехать к нам с ночевкой?

– Я не могу. Дети…

– Оставь их разок со своим красавчиком. Ты же не приклеена к дому.