Мое предложение основано не только на желании помочь друзьям детства. Если все ваши вина так же хороши или хотя бы не очень сильно уступают тому, что мы пробовали, я готов рискнуть, так как считаю, что вас может ждать успех. При этом репутация Дома Дювалье нисколько не пострадает. Более того, став вашим дистрибьютором, мы будем получать проценты с продаж. Ну и, конечно, ты, — нехотя бросил он, и его голос звучал чуть раздраженно. — Меня по-прежнему влечет к тебе, причем сильнее, чем раньше. Почему, собственно говоря, я должен это отрицать? Наш поцелуй в саду показал, что и ты ко мне неравнодушна. Я вижу вполне очевидное решение нашей проблемы.
— Хочешь сделать меня своей любовницей? — хмыкнула Габриель. — Любовница графа. Хм, звучит!
— Я не граф, и ты прекрасно об этом знаешь.
Она сделала вид, что задумалась.
— Значит, куртизанкой мне стать не суждено. Жаль. Ну что ж, тогда, может, игрушкой для миллиардера?
— Я не миллиардер. Пока, по крайней мере… Нет, я всего лишь хочу видеть тебя своей неотразимой, восхитительной, страстной, финансово независимой любовницей.
— Разве я говорила не о том же самом? — делано удивилась она. — Слова разные, но смысл один.
— Смотря как на это посмотреть. Ну, так как?
— Честно? Рискованное предприятие. И не только для меня.
Глаза Люка сверкнули.
— Да здравствует опасность! Страсть и опасность. — Он словно попробовал на язык это словосочетание. — Мне нравится, — решительно заключил он.
— И безумие, — добавила она.
— Как же без него? Итак, ты согласна?
Габриель растерялась. Да, она думала об этом, но опять, как и в замке, запаниковала.
— И как ты себе это представляешь? — осторожно поинтересовалась Габи. — Конечно, если я соглашусь, — поторопилась добавить она.
— Очень просто. Я приглашу тебя на ужин. Для начала ничего, кроме ужина: хорошая еда, прекрасное вино, разговор о том о сем.
— Не знаю. — Она отпила кофе. — Как-то чересчур…
— Прямолинейно? Или, — Люк фыркнул, — цивилизованно?
— Банально — будет точнее. — Габриель вздохнула. — А где ты предлагаешь поужинать? В ресторане или наедине?
— Непременно в ресторане, — тут же сказал Люк. — В хорошем ресторане, небольшом, но с отличной кухней. Если мы окажемся в зале одни, я не ручаюсь, что дело ограничится ужином. При условии, конечно, что ты не станешь возражать, когда я начну тебя лапать.
— Стану, — автоматически произнесла Габриель, однако при мысли о том, что руки Люка будут прикасаться к ней, ее охватила сладостная дрожь.
— Я так и думал.
— Встретимся в ресторане?
— Нет, конечно. Я за тобой заеду.
— Сразу видно французского аристократа.
— Заботливого, внимательного, обходительного, — подхватил Люк, — галантного, остроумного, пылкого, страстного…
— Я поняла твою мысль, — перебила его Габи, сообразив, что он готов перечислять свои достоинства до бесконечности. — Что же касается твоего предложения… Если ты докажешь мне, что мы способны получать удовольствие от общества друг друга без поцелуев, объятий, ласк и… Надеюсь, ты меня понял? Так вот, в таком случае я готова рассмотреть возможность продолжения вечера. Если же тебе это не удастся, то…
— Да? — нежнейшим голосом подбодрил ее Люк. — Я слушаю, слушаю.
Габриель поставила локти на стол. Он подался ей навстречу.
— Так вот, — почти пропела она. — Будучи неотразимой, восхитительной, финансово независимой и умной женщиной, я от тебя просто сбегу.
Когда они спустя час остановились у владений Хаммершмидта, агента по продажам у ворот не было. Габриель с подозрением взглянула на Люка. Он заглушил мотор «ауди» и не моргнув глазом достал из бардачка массивные ключи.
— Я его видел сегодня, — сказал он. — Агент занят другой сделкой и предупредил, что может опоздать на встречу с нами.
— Мы его подождем?
— Зачем? — пожал плечами Люк. — Мы же не воры. Думаю, мы начнем осмотр без него.
Собственность Хаммершмидта состояла из двух сотен акров превосходных земель для виноградников, из которых лозами было занято меньше половины, погребов для выдержки вина, нескольких сотен деревянных бочонков — некоторые из них уже давно стоило выбросить, — устаревшего оборудования и большого двухэтажного дома, построенного в стиле ампир.
Люк рассказал, что Хаммершмидт занимался виноделием достаточно долго. Его семья заработала гигантские средства на банковских инвестициях. По слухам, в этом деле они были профессионалами. Но профессионализм, к сожалению, не распространялся на производство шампанского.
— То есть репутация виноделов у них была так себе, — подытожила Габриель.
— Это еще мягко сказано.
— Ну, и как бы ты назвал это место?
— «Безумная фантазия», «Причуда» или что-нибудь в этом роде, — не задумываясь, ответил Люк.
— «Проклятие ангелов»? — решила внести свою лепту Габи. — Нет, слишком мрачно. «Падшие ангелы»? — Она задумалась. — Уже лучше, но не то. А что, если «Полет ангела»? — Она оживилась. — Достаточно близко по названию к нашей австралийской марке. Полет — это ведь что-то захватывающее, волнующее. Стремление ввысь.
— Вы с Симоной составите неплохую команду, — хмыкнул он, — если Дому Дювалье понадобится новая реклама.
— Ты настолько уверен в моих силах? — беспечно отозвалась она, однако похвала польстила ее самолюбию. — Сколько времени эти владения ожидают покупателя?
— Полгода. Но пустуют они уже десять лет. Единственные постоянные обитатели — сорняки и тараканы. В общем, полный бардак.
Люк также сообщил ей, что местные жители хотели бы видеть владельцем виноградников человека не пришлого, разбирающегося, что к чему. Например, его самого, поняла Габриель.
Дом выглядел очень неплохо. А Симона говорила… Габи очень удивилась.
— По-моему, замечательный дом, — заметила она.
— Это только фасад, — предупредил Люк. — Подожди, когда мы зайдем внутрь. Дом совершенно нежилой.
Люк повернул ключ в замке и толкнул дверь плечом, ничуть не заботясь о своем безупречном костюме. Дверь отворилась, но немного, так как изнутри, судя по всему, она была чем-то забаррикадирована. Затем послышался шорох, и Габриель, семь лет прожившая в Австралии, где любой шорох означал опасность, иногда смертельную, предусмотрительно отступила на шаг.
В образовавшейся щели появился черный нос, а затем симпатичная мордочка с влажными коричневыми глазами и часть туловища, утыканная острыми иголками. Носик подвигался и исчез. Люк приоткрыл дверь пошире, и они увидели, как еж протопал по темному коридору и скрылся за углом.
— Наверное, не совсем нежилой, — усмехнулась Габриель.
Люк поднял брови и тоже усмехнулся.
— После тебя, — галантно произнес он.
