волосами. Мне кажется, что я ее знаю, но понятия не имею, почему мне так кажется. Похоже на место, которое чешется, но до которого не дотянуться.
Прежде чем ответить, Олбрайтон подумал. Он всегда так делал, и Каслфорд вечно гадал, о чем же тот умолчал.
— Возможно, вы в самом деле встречались с ней раньше.
— Это вряд ли. За всю свою жизнь я «встречался» не больше чем с дюжиной служанок.
— Она не всегда была служанкой. Когда-то она жила где-то в Ковент-Гардене. — Олбрайтон спокойно, но со значением посмотрел на гостя.
— Ага, вот оно что.
— Она боится, что вы ее узнаете, но Селия успокаивает ее, заверяя, что когда вы таскаетесь по женщинам, вы слишком пьяны, чтобы хоть что-нибудь запомнить.
— А вот это неправда. Я запоминаю почти все.
Олбрайтом взглянул на него.
— Но не в этот раз. Только ее лицо, да и то смутно, а больше ничего особенного.
— Это хорошо.
— Хотя сейчас мне пришло в голову, что это может быть та самая с… — Каслфорд увидел, как Олбрайтон прикрыл глаза. — Нет, точно нет. Как бы я ни старался, подробности полностью ускользают. Скорее всего она дружила с какой-нибудь женщиной, которую я знал намного лучше.
Олбрайтон оценил его усилия своей чертовой расплывчатой улыбочкой и аккуратно сменил тему:
— Как я уже сказал, ваш визит — большая честь для нас. Есть ли для него какие-то причины?
— А что, непременно должны быть причины?
— Для большинства друзей — нет. Однако вы редко наносите визиты даже самым лучшим из людей, не говоря уж о том, чтобы вдруг завернуть к нам, хотя вам это совсем не по пути. — Больше он ничего не произнес, просто молча ждал.
Вот в чем сложность с Олбрайтоном: чтобы вытянуть из него что-нибудь, требовалось раскрыть свои карты. Вне всякого сомнения, свою роль в этом сыграли годы работы на министерство внутренних дел и умение вынюхивать информацию.
— Я всего лишь проезжал мимо. Кстати, ваше упоминание о жене напомнило мне о моем недавнем знакомстве с миссис Джойс. Если я правильно помню, ваша жена какое-то время жила вместе с ней.
— Пять лет, до тех пор, пока после смерти матери не унаследовала этот дом.
Каслфорд надеялся, что Олбрайтон добавит что-нибудь еще. Хоть что-нибудь. Однако в отличие от Хоксуэлла разговор с этим человеком никогда не шел легко, уж не говоря о сплетнях.
— Она мельком упомянула, что отправляет цветы и растения другу в Лондоне для последующего их распределения. Я сразу подумал, что речь идет о миссис Олбрайтон. Даже не знаю, почему такая мысль пришла мне в голову.
— Полагаю, вполне логичный вывод. Вряд ли леди Себастьян или леди Хоксуэлл могут быть партнерами миссис Джойс. Именно поэтому Селия и не кинулась переодеваться, чтобы поздороваться с вами. Сегодня она ждет повозку из «Редких цветов».
— И скоро? Надеюсь, я не вторгся к вам в неудачное время.
— Не очень скоро. — Олбрайтон наклонил голову набок, словно прислушиваясь к звукам из дальней части дома. — Впрочем, давайте прогуляемся в парке, чтобы не помешать им, когда повозка прибудет.
Каслфорд согласился с тем, что это прекрасная мысль. Судя по всему, Олбрайтон хотел побеседовать с ним наедине. Кроме того, если ему повезет, повозка приедет именно тогда, когда их прогулка завершится.
Они дошли до самого Бедфорд-сквера, и только тогда Олбрайтон заговорил:
— Мне подумалось, что вы заглянули к нам не только потому, что вас мучает любопытство по поводу миссис Джойс.
— Я не любопытничаю. Это была всего лишь светская беседа. Такие беседы ведут все на свете, кроме вас. Если вы рассчитываете хоть на какой-то шанс в обществе, вам тоже следует научиться утомлять людей бессодержательной болтовней.
В глазах Олбрайтона вспыхнул смех, но тут же погас.
— Я подумал, что вы пришли из-за Латама. Он в городе, приехал из своего графства два дня назад.
Секунд на пять их взгляды схлестнулись, и на это короткое время они оказались не в Бедфорд-сквере и даже не в Англии. Они снова были во Франции сырой ночью чуть больше двух лет назад и безмолвно признавали, что Каслфорд предает свою любовницу и посылает ее, вероятно, на смерть ради блага Англии.
Они никогда не говорили о том деле. И если бы Латам не вернулся в Англию, возможно, и не заговорили бы.
Та ночь осталась в прошлом, и Каслфорд никогда не вспоминал о ней. Он решил не винить Олбрайтона за то, что тот выполнял свой долг так, как его понимал, в точности как сам Каслфорд, сообщивший о том, что узнал, человеку, бывшему тогда правительственным агентом, человеку, бывшему, кроме того, старым, хотя и далеким, другом, человеку, который не кинулся поздравлять его светлость с тем, что тот так чертовски бескорыстен и благороден.
— Ну, что касается меня, так Латам может идти ко всем чертям, — сказал Каслфорд. Он совершенно не хотел об этом думать, потому что мысли о новом герцоге Бексбридже вызывали у него сложное чувство, очень сильно напоминавшее вину за ту ночь и за кое-что другое… более раннее.
— Похоже, вместо чертей он отправился ко двору, а еще с визитами к военному министру графу Батхерсту и лорду Ливерпулю.
Олбрайтону определенно было что сказать. А если учесть, что он редко говорил напрямик, к нему особенно стоило прислушаться.
— Полагаю, они пили портвейн и обсуждали постыдное состояние королевства, — сказал Каслфорд.
— Я думаю, они скорее обсуждали необходимость готовиться к бунту. Если бы вы чаще появлялись с визитами у лучших людей, то сумели бы оценить, как сильно встревожены ваши собратья-пэры.
— Чтобы это знать, мне вовсе ни к чему терпеть визиты. Сейчас об этом говорят везде, я уже устал слушать. Это утомляет меня до смерти.
— К смерти ведут вовсе не разговоры.
Вот теперь стало особенно интересно.
— Вы слышали что-нибудь помимо разговоров? И не надо со мной вилять, Олбрайтон!
— Теперь я всего лишь подбираю крохи, поскольку официально прекратил службу на правительство. Однако до меня доходят слухи о встречах от тех, кто еще знает о положении вещей. — Олбрайтон поднял глаза и снова встретился взглядом с Каслфордом. — Поговаривают о том, чтобы послать в Манчестер войска для разгона той демонстрации, что планируется в следующем месяце.
Этого хватило, чтобы Каслфорд резко остановился.
Черт побери! Проклятие! Его мало интересовали парламентские сессии, где пэры бесконечно зудели ни о чем, но он гордился тем, что знает все о настоящих решениях, тех, что принимаются в приватных кабинетах. Раз он это пропустил, значит, миссис Джойс слишком его отвлекла. Вполне вероятно, что сегодня в военном министерстве, когда он совал свой нос в ее прошлое, прямо у него над головой министры замышляли что-то безрассудное.
Можно подумать, что среди правительственных лидеров Англии нет ни одного образованного человека, такими тупыми они бывают, когда собираются вместе. И здравый смысл, и опыт говорят о том, что во время большой демонстрации в поддержку радикальных правительственных реформ войска не только не обеспечивают порядка, но и приводят к крупным неприятностям.
— Спасибо за то, что рассказали мне эту сплетню, Олбрайтон.
Они пошли дальше. Каслфорд представлял себе на этих встречах Латама, купающегося во всеобщем внимании. Он просто видел, как Латам, используя свое красноречие, преподносит подавление прав свободного человека как дело разумное и даже необходимое.
— Вы видели Латама? — внезапно спросил он.
