— Куда? — Он тоже поднялся, но остановила его.
— Мне нужно побыть одной. Я должна подумать и постараться свыкнуться с нынешним положением вещей.
Он закусил губу и кивнул.
— Понимаю.
Она посмотрела па часы.
— Я должна идти... — Мотнув головой, она осеклась.
Она не сказала, что намерена встретиться с ним позже, но он прочел это в ее глазах, по выражению ее лица. Ответственность была основной чертой характера, поэтому она не хотела давать никакие обещания сейчас.
— Итак, я ухожу, — повторила она и пошла прочь.
Он смотрел, как она удалялась, с нескрываемым чувством вины и сожаления. Как много возможностей открылось бы перед ними сейчас, когда он сказал ей правду, если бы только она поверила ему простила: он мог наконец организовать для нее’ лабораторию, он мог сделать так, чтобы она осталась здесь, либо в Шелдейл-хаусе, либо в его доме в Лондоне, они могли бы видеться всегда, когда только пожелают, без всяких препятствий. Для этого не надо было бы ждать отпуска и ехать на край света.
Они даже могли бы продолжить любовные отношения, которые только начались. Они оба этого хотели.
Но он знал, что она его не простит. Ведь если убрать все его оправдания, останется голый факт: он обманул ее. Ситуация вышла из-под контроля, и ему не оставалось ничего другого, кроме как ждать.
Эмма шагала по берегу залива и пыталась привести в порядок мысли, Джон был Брайсом. Джона не было. Друга, которым она дорожила, теперь не существовало. Ей пришла в голову забавная мысль: у нее, когда она была ребенком, было хорошее воображение, и она дружила с выдуманными друзьями. Настоящих у нее не было до двадцати лет. И сейчас нет, как оказалось.
Она чуть было не рассмеялась, но к горлу подкатил комок, и на глазах появились слезы. Джона не было. Не было простого маленького домика в Северном Лондоне на Сесил-Парк-Роуд. Она адресовала свое последнее письмо туда перед тем, как сесть на самолет, в счастливой надежде увидеть его в лицо. А теперь было такое чувство, что он умер.
Джон оказался графом Паллизером.
Это было невероятно. Она представляла себе графа пожилым человеком, обходящим свое поместье в широкополой шляпе и с деревянной тростью. А на самом деле он оказался молодым симпатичным парнем, словно сошедшим с экрана телевизора. Настоящий Прекрасный принц. И странным образом он оказался ее другом.
Джон был графом Паллизером.
И он всегда был графом Паллизером.
Она остановилась, сняла сандалии и ступила в прохладную воду. Подумать только, он всегда был графом Паллизером. Она на мгновение даже забыла об этом. Но ведь ничего не изменилось, только имя.
У Брайса не было злых намерений по отношению к ней. Эмма вдруг поняла, что на самом деле не так уж оскорблена его ложью. Скорее, это были разочарование и грусть, оттого что ее девичьи мечты разбились. Но это не было его виной, он не хотел причинить ей вреда. да, он солгал, но то, что он чувствовал, имело право на существование, а что она сделала бы на его месте?
Если бы была богатым титулованным аристократом, смогла бы она признаться незнакомке из-за океана?
Нет, не смогла бы.
Он сказал, что в письмах был самим собой. В дни, проведенные с ним вместе, Эмма убедилась в этом. Она открыла в нем чувство большой ответственности за других людей. Он был так воспитан, это стало чертой его характера. Граф с десятью титулами, тремя поместьями и местом в палате лордов, глава одной из старейших фамилий в Англии, президент международной технологической корпорации... Не многовато ли для одного молодого человека? А ведь он за все это отвечал сам.
Не Удивительно, что он находил радость в ее письмах. Он потерял больше, чем она.
В поле ее зрения попала проплывавшая мимо лодка, убаюкивая ее мерным покачиванием на ногах. Эмма немного успокоилась и глубоко вздохнула. Эти дни изменили ее еще до того, как Брайс признался в том, что он не Джон. Она почувствовала себя с ним красивой и желанной, он подарил ей несколько превосходных романтических дней. Каждое утро, просыпаясь под чужим небом, она чувствовала, что ее ждут приключения: с Джоном всегда будут приключения. Более того, ведь он сам поддержал в ней желание изучать «Сердце святого Петра» и быть одним из первооткрывателей. Да, это могло быть настоящим открытием! Она даже не могла бы припомнить, когда в последний раз так радовалась. И все это сделал он! Неважно, как его зовут или как она называла его. Главное, как он относится к ней.
Ей вспомнилась предыдущая ночь. Как они лежали рядом на одной кровати, как она целовала его в темноте, как хотела его обнять. Тогда она сказала, что хочет быть рядом с ним.
Он ответил, что сейчас это будет неправильно.
«Что-нибудь не так?» спросила она тогда.
Что он ответил? Эмма нахмурилась и попыталась вспомнить. Сейчас это было очень важно.
Наконец слова пришли сами собой.
«Я пытаюсь поступить правильно впервые за последние несколько лет, — сказал он. — Я не могу объяснить это сейчас, но скоро все объясню, и тогда...»
И что тогда, что? У нее в груди стало нарастать волнение, а по коже прошла дрожь. Она поняла: он хотел быть с ней. Прошлой ночью они чувствовали одно и то же, но его благородство не позволило ему воспользоваться ситуацией. Не много найдется мужчин, способных на такой поступок.
«Надо же! Граф Паллизер! Как называется жена графа? Ах, ну да: графиня! Графиня Эмма Паллизер», — насмешливо подумала она, но сердце бешено колотилось. Какая же она глупышка, ну прямо школьница. Американцы никогда не были вхожи в подобные семейства. Или были? Могли быть? Может ли простая американская девушка быть помолвлена с настоящим английским графом? Внезапно она словно очнулась.
Что же она делает? Она же теряет время, сидя тут, на берегу, и перемалывая мысли в голове. Когда она оставила Брайса, он был в плохом настроении. Она должна вернуться к нему, и чем скорее, тем лучше! Сказать, что она не в обиде на него, что понимает, почему он так поступил. Сказать, что простила, ведь он не хотел причинить ей зла.
Но самое главное, она наконец-то выяснила для себя все, что касалось их отношений, которые до сих пор были ей непонятны
Час спустя Эмма стояла перед кафе, где оставила Брайса. Его там не было. Она почувствовала панику. Куда он мог уйти? Может, он вообще покинул остров, решив, что она больше не хочет иметь с ним дело?
Нет, нельзя было даже думать об этом.
Ей пришло в голову, что он мог отправиться в Шелдейл-хаус. Но если она пойдет туда и наткнется на кого-нибудь из прислуги или, не дай Бог, на его мать, то ее объяснения, почему она оказалась на территории чужой собственности, покажутся им не очень убедительными. Нет, туда она пойдет только в самую последнюю очередь.
Пожалуй, лучше начать поиски с отеля. Пятнадцать минут ходьбы показались ей бесконечными. Когда подошла к дверям, она тяжело дышала. Подождав, пока дыхание восстановится, она открыла дверь.
Он был там. Слава тебе, Господи!
Он упаковывал вещи.
— Ты уходишь? — воскликнула Эмма.
Он остановился и повернулся к ней.
— Я не хотел уходить тайком, как вор, ты не думай. — Он показал на чемоданы. — Я написал тебе записку.
