им какой-нибудь знак. Именно во время одного из таких сборищ, когда шатер был набит до предела, Дэнни понял, что этим людям надо увидеть какое-нибудь чудо. Он сам не мог поверить, как легко все прошло. Мнимая смерть и инсценированное воскрешение. И они поверили в это! Конечно, Дэнни понимал, что такой трюк прошел бы не у всякого проповедника. Слишком многие пробовали проводить подобные оживления, и ничего не получалось. Надо, чтобы у проповедника была сила, заставляющая людей верить, и если она есть, он может заставить их верить во что угодно.
Дэнни Маккей обладал такой силой.
Он заставил толпу верить, что они видели, как человек умер и вновь ожил, а через год в другом городе другие люди были свидетелями такого же чуда. Но Дэнни действовал осторожно, чтобы не переборщить. Молва о нем распространялась, и люди приходили в надежде увидеть чудо, но их желание не всегда удовлетворялось. Дэнни очень бережно относился к своим способностям к воскрешению. За шесть лет он только три раза воскрешал из мертвых.
Но этого было достаточно. Теперь он обладал необходимой ему известностью. Не было ни одного журнала или газеты в стране, которые когда-либо не напечатали хотя бы несколько строк о Дэнни Маккее. Даже журнал «Тайм» поместил статью о нем — хотя и не напечатал его фотографию на обложке, но это впереди. Известность нужна была ему, чтобы продвигаться вперед. Именно поэтому он так тщательно создавал свой образ, чтобы не к чему было придраться. Ведь может прийти время, когда люди засомневаются в его способностях воскрешения и начнут бросать камни, и вот тогда они увидят, что он обезоруживающе привлекательный человек, полный очарования и такта, которые обычно не присуще слугам сатаны.
Дэнни остановил машину за огромной церковью, построенной из кедра и стекла, и услышал, как хор громко распевал гимн. Он взглянул на себя в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что все в норме. Как всегда, он выглядел безупречно. У него были лукавые, сексуальные глаза, которые завораживали. Он и сам знал силу своей улыбки. Стоило ему только ослепительно улыбнуться своим прихожанам, и они просто с ума сходили из-за него, и мужчины, и женщины. Люди будут видеть тебя таким, каким ты кажешься, — написал Макиавелли. — Лишь немногие будут знать, какой ты есть на самом деле. На толпу всегда производит впечатление внешность. А мир состоит из толп.
Дэнни до сих пор читал «Государя». Хотя он и выучил его уже практически наизусть, он частенько находил время, чтобы открыть наугад страницу и пить мудрость человека, который впервые вдохновил его семнадцать лет назад. С тех пор Дэнни прочитал много книг. Он читал все, что мог достать, — книги, написанные могущественными людьми, и книги о могущественных людях, их борьбе, их пути к успеху, к самой вершине, их способе, как этого добиться. Он знал, благодаря чему Наполеон и Цезарь стали великими, он знал, почему одни люди становились героями, а другие были преданы забвению. Дэнни знал, что надо и что не надо делать, а главное, он знал, как манипулировать людьми.
И сегодня он снова был к этому готов. Через запасной выход он вошел в церковь, где семь тысяч человек, ожидая момента, когда они смогут получить частичку силы Дэнни Маккея, слушали пение хора и хлопали в такт музыке.
Дэнни всегда начинал свои проповеди медленно, прощупывая настроение аудитории, засылая в толпу как бы щупальцы для проверки воды, подстраиваясь по ходу под толпу, под то, что она хочет. Сегодня аудитория была хорошая, они были разогреты и готовы для его проповеди. Хьюстон переживал финансовый подъем, и жители приводили к Богу либо для того, чтобы загладить свою вину за то, что они слишком быстро делают слишком большие деньги, либо для того, чтобы он сделал их такими. Дэнни сказал им, какие ужасные грешники все они были, и они приняли это, повторяя за ним аминь и слава Богу.
Постепенно он сам возбуждался и возбуждал аудиторию. Он кричал и махал руками, и они кричали и махали руками. Он кричал: Аллилуйя, и они кричали: Аллилуйя. Он плакал, и они плакали. Они были очень податливыми в его руках. Он чувствовал себя прекрасно. Он шагал по сцене, как будто обходил ради Господа все континенты, и махал кулаками, как будто крушил всех врагов Господа. Толпа тем временем, все больше и больше распалялась. В душном, влажном воздухе уже явно чувствовалось что-то близкое к религиозному фанатизму, готовность к раскаянию, и Дэнни всем этим неимоверно наслаждался — он был просто опьянен их обожанием и благоговением перед ним.
Стоя сейчас под стеклянной крышей церкви, построенной по его собственному проекту, чтобы звезды Техаса лили свет своего благословения на его прихожан, Дэнни подумал: сегодня только семь тысяч. Но придет день, и их будет больше, гораздо больше…
И в этот момент, прямо в середине его проповеди, как раз когда он собирался уже начать рассказывать им свой секрет о своей непосредственной связи с Господом, откуда-то с задних рядов раздался крик.
Подумав, что это просто какой-то сверхраскаивающийся грешник, Дэнни сначала не обратил никакого внимания и продолжал свою проповедь. Но неожиданно, подобно расходящимся кругам на воде, когда в стоячие воды пруда бросят камень, люди стали вставать и кричать, пока эти людские волны не дошли до сцены.
— Чарли! — кричала какая-то женщина. — Чарли, вставай! О Господи! О Господи, кто-нибудь помогите ему!
В церкви начался настоящий хаос. Помощники Дэнни побежали к задним рядам, где они увидели женщину, сидящую на полу и держащую на коленях голову мужчины, лежащего рядом.
— Ему плохо! — кричала она. — С ним что-то случилось!
— Подождите минутку, — раздался голос с другой стороны церкви. — Я посмотрю его. Не трогайте его.
Дэнни повернулся и увидел, как плотный, лысеющий человек протолкнулся сквозь остолбеневшую толпу и опустился на колено рядом с лежащим человеком.
— Я врач, — сказал он толпе. — Возможно, с этим человеком случился тепловой удар. Пожалуйста, все отступите назад. Ему нужен воздух.
Люди расступились, образовав довольно широкий круг, и Дэнни сошел со сцены.
Человек был без сознания и выглядел просто ужасно.
Лицо его имело странный сероватый оттенок, губы были совершенно синие. Дэнни внимательно наблюдал, как врач наклонился и прижался ухом к груди больного. В огромной церкви воцарилось молчание. Семь тысяч человек, охваченные предчувствием беды, замерли в ожидании его приговора.
— Что с моим мужем, доктор? — испуганным голосом спросила женщина.
Он наконец выпрямился, печально взглянул на нее и мягко сказал:
— Мне очень жаль, миссис. Ваш муж мертв.
— Нет! — Она бросилась на тело мужа и забилась в истерике.
У Дэнни по спине пробежал холодок. Получается, его проповедь убила человека?
Он взглянул на Бонни, который выглядел абсолютно растерянным. В церкви было много народа, и эта ночь была безумно жаркой.
Пока все стояли и наблюдали, как женщина бьется над телом мужа, рыдая в причитая, некоторые люди стали явно нервничать и недвусмысленно поглядывать в сторону Дэнни.
Он чувствовал, что у него на лбу и на спине выступил пот. Во рту все пересохло. И тут неожиданно он понял свой шанс.
— Мои братья и сестры во Христе! — закричал вдруг Дэнни.
Все посмотрели на него. Он поднял руки.
— Давайте помолимся за душу нашего дорогого ушедшего от нас брата, который, безусловно, умер в милости Божьей.
— Аминь! — сказал кто-то, и все вокруг повторили.
— Давайте встанем на колени, братья и сестры, — прокричал Дэнни, опускаясь на колено. — Давайте вознесем хвалу Господу, взявшему к себе одного из нас этой ночью и в своей милости. Несомненно, этот человек был благословенен, если его так забрал к себе Господь.
Люди опустились на колени.
Дэнни, стоя близко к женщине и ее умершему мужу, стал выкрикивать свою лучшую, самую трогательную молитву. Он чувствовал, как в нем поднимается новая сила, сила, более могущественная и приятная, чем та, которую ему когда-либо давали женщины, вино или вкусный обед. Это было похоже на тот
