огонь, который он чувствовал в своих венах в тот день 1963 года, когда прочитал свою лучшую проповедь, и люди в отчаянии пошли к нему. Дэнни получал силу от людских нужд. Их беды подпитывали его.
— Братья и сестры! Смерть этого человека — это верный знак Господа, что мы все здесь сегодня благословенны. Это так же точно, как то, что я живу и дышу. Это Его знак, что Он здесь с нами сегодня в этой церкви, и что Он благославляет нас всех. Давайте откроем наши сердца и примем благодать Божью. — Дэнни протянул руку и положил ее на голову плачущей женщине. — Давайте помолимся за нашу скорбящую сестру. Давайте покажем ей нашу любовь. Давайте уверим ее, что она не забыта Господом, наоборот, она благословенна Господом!
— Аминь! Аллилуйя!
Он положил руку на плечо умершего.
— И давайте помолимся за то, чтобы душа умершего как можно скорее попала в царство Божье, чтобы он мог наслаждаться близостью Господа и…
Плечо под рукой дрогнуло.
— Близостью Господа и…
Плечо дрогнуло еще раз. Дэнни посмотрел вниз. Умерший кашлянул.
Женщина выпрямилась и уставилась на лежащего.
Неожиданно в церкви опять наступила тишина. Глаза всех были устремлены на лицо, которое несколько мгновений назад было смертельного пепельного цвета, а сейчас щеки порозовели, и губы больше не были синими.
Человек кашлянул еще раз, его глаза приоткрылись, и он взглянул на жену.
— Что случилось? — спросил он.
— Господи Боже мой, — прошептал врач. — Этот человек был мертв. Я готов поставить на это свою репутацию! — Он нервно провел рукой по своей лысеющей голове. — Я практикую уже сорок лет и могу определить, жив человек или мертв.
Глаза всех переместились с доктора на ожившего человека, потом опять на доктора, и наконец… на Дэнни.
Он все еще стоял на коленях. Сверху вниз на него смотрели белые от шока лица. На какое-то мгновение он страшно растерялся. Но в этот момент кто-то сказал:
— Слава Богу, преподобный Дэнни воскресил нашего брата из мертвых!
В церкви поднялся страшный шум. Женщины падали в обморок. Мужчины опускались на колени. Люди по-настоящему плакали, но не от горя, а от радости. Они стали свидетелями настоящего чуда, на что они всегда надеялись, они видели живое доказательство того, что Господь действительно был с ними там, получили прямое свидетельство, что религия — это не просто обманчивая надежда, а реальность, что они на самом деле могут найти надежду и спасение в ней, и именно Дэнни Маккей дал им это доказательство.
Все старались дотронуться до него, коснуться его одежды, поцеловать край его белого пиджака. Бонни, позвав других помощников, с трудом протиснулся сквозь толпу. Они все-таки сумели изолировать Дэнни от толпы и отвести его обратно на сцену.
Он просто оцепенел. Он был потрясен.
Мертвый человек ожил. На этот раз это не было подстроено. Это действительно произошло.
Дэнни упал на колени, сцепил руки под подбородком и начал читать горячую молитву Господу. Он не выкрикивал ее, не использовал свои красноречивые жесты, не размахивал руками. Он молился шепотом. Все замолчали, чтобы слышать его. Они услышали самую трогательную, самую искреннюю молитву благодарности, произнесенную самым приятным голосом, какой они когда-либо слышали.
— Я не верю этому! — сказал Бонни, заходя в комнату Дэнни.
Дэнни молча сидел в кресле у окна, глядя на расплывчатые очертания ночного Хьюстона. Он ничего не ответил Бонни. Он сосредоточился только на огнях города и на тех картинах, которые только он мог видеть.
Бонни посмотрел на своего друга. Двое парней из Сан-Антонио прошли долгий путь за эти семнадцать лет — все благодаря Дэнни. Бонни был не против того, что он всего лишь помощник Дэнни, а не партнер. Бонни понимал и признавал, что Дэнни гораздо умнее его, более того, он гордился тем, что был самым близким доверенным лицом Дэнни Маккея. Бонни уже давно признал способности своего друга и знал, что ему до него никогда не дотянуться. Но то, что произошло сегодня, это, совсем другое.
— Как ты думаешь, что сегодня произошло, Дэнни? — мягко спросил он. — Ты думаешь, доктор ошибся?
Руки Дэнни беспокойно двигались. Он без остановки крутил между пальцев коробок спичек. И хотя он развалился в мягком кресле, нога его тоже не могли находиться без движения. Он весь был в напряжении, он был заряжен, он был весь в огне.
— Ты слышал тех двух репортеров, Бон. Ты слышал, Как они опрашивали людей, которые поручились за того врача. Все они знают его, все они доверяют и уважают его. А доктор сказал, что тот человек был мертв.
Дэнни перевел глаза на друга и посмотрел на него из-под полуприкрытых век.
— Ты веришь, что я воскресил его из мертвых?
Бонни сглотнул. По правде говоря, он не хотел думать о том, что произошло сегодня. Бывали моменты, когда он боялся Дэнни. Так было и сейчас. Вокруг Дэнни прямо в воздухе чувствовалось какое-то напряжение, этот коробок спичек, движущийся в его пальцах, этот взгляд, этот поворот головы. Бонни знал все эти признаки. Именно в такие моменты Дэнни был особенно опасен. Именно так он выглядел в ту ночь много лет назад, когда пошел за тем бедным старым доктором в Хил Кантри, и потом, когда он вдруг неожиданно ворвался в Калифорнию, Форт Орд, где у него были какие-то счеты с каким-то сержантом. Сейчас Дэнни был заведен и непредсказуем. Бонни решил, что Дэнни полон какой-то злой энергией, которая иногда горела в нем.
— Ну, я… ой, я просто не знаю, Дэнни. Я хочу сказать, что-то ведь воскресило его из мертвых.
Дэнни внимательно рассматривал свое большое золотое кольцо на левой руке. Он поднес его к свету и смотрел, как оно блестит и сверкает. Затем его губы медленно растянулись в улыбке, и он произнес:
— Да…
Когда раздался стук в дверь, Бонни долго смотрел на нее в задумчивости, прежде чем встать и открыть. Если это еще один журналист, тогда он просто вежливо скажет ему или ей, чтобы шли своей дорогой.
— Преподобный Маккей? — спросил стоящий в дверях человек очень необычайной наружности. — Преподобный Дэнни Маккей?
Бонни с подозрением смотрел на него. Было что-то мещанское в его внешности. Ему не меньше пятидесяти, но на нем надеты ярко-розовые брюки клеш и плотно облегающая рубашка цвета лаванды, а на волосатой груди болталось несколько золотых цепей. На длинном кожаном ремне висел огромный медальон в виде голубя.
— Фрэнк Холстэд, — сказал он, протягивая руку, на которой было слишком много колец.
После того как они пожали руки, посетитель сказал:
— Вы не против, если я войду и немного поболтаю о делах с вашим боссом?
— О каких делах?
Холстэд достал визитную карточку и протянул ее Бонни.
— Я руковожу телеимперией Благая весть. Готов спорить, вы слышали о нас. Нам не помешал бы кто-нибудь типа преподобного Дэнни в наших воскресных передачах. Думаю, он будет не против почитать проповеди каждую неделю трехсоттысячной аудитории, сидящей перед телевизорами?
Бонни посмотрел через плечо на Дэнни, который все еще молча смотрел в окно.
— Дэнни?
— Что у него за дело?
Холстэд попробовал заглянуть в комнату мимо стоящего в дверях Бонни. Ему удалось только мельком увидеть Маккея, сидящего у окна.
— Эй, я могу войти?
Дэнни сделал знак, и Бонни сказал:
