К сожалению, в доме не нашлось ничего, пригодного для еды. Мои товарки сидели на странной диете, когда можно есть только зеленое. В холодильнике я нашла только кастрюлю зеленых макарон с зелеными оливками и миску с гуакамоле[12]. все это выглядело не очень аппетитно. Я попыталась представить зеленый торт или шоколад, но мне это не удалось, а на попытку заикнуться о чипсах с солью и уксусом они отреагировали так, словно я собралась их отравить.
Аманда, как всегда безразличная к чужим потребностям. хотела получить немедленный отчет об Эдди.
— Его сегодня не было целый день. — сказала я.
— Не было? — переспросила она.
— Нет. Мы уже собирались закрываться, когда он появился в сопровождении блондинистой малышки, — вздохнула я.
Аманда резко села, расплескав оливковое масло по подушкам, кружки огурца сползли по ее щекам, словно огромные зеленые слезы, и исчезли в декольте, как монетки в щели игрового автомата.
— Ты шутить! — Ее маска покрылась трещинами. — Сукин сын!
— Полностью с тобой согласна.
— Как он мог?!
— Мешок с дерьмом.
— Поверить не могу.
— Ублюдок.
Ники переводила взгляд с меня на Аманду, словно мы перекидывались воображаемым мячом.
— Думаю, нам необходимо выпить, — сказала она и шмыгнула на кухню.
Через пару минут она вернулась с бутылкой шампанского и тремя бокалами, лицо было чисто
вымыто, только на лбу осталось несколько зеленых комочков.
— Я берегла ее для особого случая, — она махнула бутылкой, — но, кажется, сейчас она нам нужна больше.
Бутылка зеленая, так что возражений она не вызывает.
— Наверняка этому есть прекрасное объяснение. — Ники с надеждой улыбнулась нам, болтая проволочкой в бокале, чтобы избавиться от пузырьков.
— Да, к примеру, у него было свидание, — простонала я.
— Это не могла быть его сестра?
— У него нет сестры. — Не обращая внимания на огурцы, все еще украшавшие ее бюст, Аманда выхватила у Ники бокал и осушила одним глотком.
— Может, подруга?
— Очень близкая, — сказала я с горьким сарказмом.
— Белл, ты мне не помогаешь!
— Ты должна поехать и все выяснить, — бескомпромиссно заявила Аманда.
— Да, ты права. — Я быстро глотнула шампанского, поставила бокал на стол и встала.
Ники с подозрением наблюдала за мной. Я попыталась ускользнуть к себе в комнату, как краб, прячущийся в камнях, но она оказалась проворнее. Догнав меня, она захлопнула за нами дверь.
— Что происходит, Аннабел?
— Мне нужно взять куртку, на улице похолодало.
— Я тебя не об этом спрашиваю, не прикидывайся дурочкой! — с раздражением прошептала она.
— Я не понимаю, о чем ты, — смиренно сказала я.
— Ты ведь злилась не для того, чтобы доставить Аманде удовольствие? Ты ничего не хочешь мне рассказать?
— Нет.
И это, кстати, истинная правда. Я не хочу говорить Ник, как я мечтаю об Эдди.
— Тогда почему тебя так расстроило, что у Эдди, возможно, кто-то есть? — не отставала Ник. — Ты возмущалась больше Аманды.
Почему я расстроена?
Я не могла ответить Ники на этот вопрос. Я была расстроена, потому что ревновала. Я так ревновала, что стала зеленее, чем Гайд-парк весной. И могу сказать с уверенностью — Аманда не единственная, кто не сможет уснуть, пока я не удостоверюсь в том, что один человек спит сегодня один.
Я вернулась в «Дейзи» около часа ночи.
Дот даже не стала спрашивать зачем.
— Они уехали примерно через десять минут после твоего бегства…
— Ты знаешь, куда они отправились?
— Понятия не имею. Белл, с тобой хотел поговорить Бен…
— У меня нет времени, нужно бежать.
— Он сказал, что это очень важно!
— Свежо предание… Не забывай: ты постоянно твердила мне, что я должна поговорить с Эдди!
— Но ты не воспользовалась этой возможностью!
Дот взглянула на мое расстроенное лицо и быстро обняла меня.
— Давай, беги, я угомоню Бена.
Было часа два утра. Дом стоял погруженный во тьму. Либо Эдди давно в постели, либо отправился в другой клуб и сидит в темном углу с бутылкой красного и своей блондинкой.
Скорчившись в кустах, я вот уже двадцать минут наблюдала за домом. В черной рабочей униформе, на которую я натянула черную кожаную куртку Ники, я была похожа на диверсанта.
Да, жаль, что сегодня утром, когда я одевалась, мне не пришло в голову нарядиться в черное — было бы куда проще прятаться в кустах.
И кустарник не очень густой. В темноте сойдет, но если кто-нибудь проедет по дороге с включенными фарами, что, учитывая поздний час и непроглядную тьму, вполне вероятно, я буду видна как на ладони, не хуже, чем слон, спрягавшийся под елкой. Смешно.
Было холодно, поздно, а я торчала в кустах. Мне хотелось плакать и смеяться одновременно. Конечно, нужно было ехать домой. К сожалению, кое-что меня удерживало. И вовсе не волосы, запутавшиеся в ветках.
Глупо обманывать себя, будто я сижу здесь ради Аманды.
Я делаю это для себя.
По личным мотивам.
Стоило мне признаться себе, что Эдди нужен мне как воздух, как по закону подлости именно в этот момент на сцену вышел кто-то еще!
Опять же по закону подлости Эдди прибыл домой именно тогда, когда я решила переместиться на менее заметную позицию.
Я как раз успела вылезти из куста и, как полная неудачница, остановилась посмотреть на его дом, перед тем как попытаться проникнуть в сад через стену.
Предупреждением послужил рев мотора, но, как обычно, он ехал слишком быстро, я не успела улизнуть. Машина вылетела из-за угла, осветив дорогу, словно прожектора, слепящие толпу на рок- концерте.
В каком-то смысле мне повезло. Благодаря желанию бросить этот последний взгляд меня не застукали посреди дороги, но в любом случае мне пришлось на всех парах кинуться к ближайшей машине и скорчиться за ней в надежде, что моя большая черная задница растворится во тьме.
Я опустила голову как можно ниже к бамперу джипа, моля бога, чтобы меня не обнаружили. В этот момент я поняла, зачем люди, проживая в Центральном Лондоне, покупают рейнджроверы: для того, чтобы идиоты вроде меня могли прятаться за ними посреди ночи.
Когда машина замедлила ход и послышался звук поднимающихся ворот, я выбралась на дорогу и побежала, громко топая по асфальту.
Если он не подозревал о моем присутствии до этого, то наверняка узнает о нем сейчас!
Что и подтвердилось ревом знакомой машины, на большой скорости двигавшейся по дороге задним ходом.
