— Думаю, я была слишком занята поисками их ребенка, чтобы размышлять об их религии, — ответила я. — Вероятно, у меня неправильные приоритеты.
Так. Возможно, я переборщила с сарказмом или произвела впечатление слишком самоуверенного человека. Детектив Янг насмешливо посмотрела на меня. Или она нарочно заняла подобную позицию, желая увидеть, что таким образом можно будет из меня вытянуть.
Я оглянулась на Толливера и обнаружила, что детектив Лейси отвел его на другой конец комнаты.
— Эй, Толливер! — окликнула я. — Детектив Янг говорит, что Моргенштерны — евреи! Ты об этом знал?
— Догадался, — ответил он, не спеша двинувшись к нам. — Один из людей, с которыми я познакомился в их доме в Нэшвилле — не уверен, познакомилась ли с ним ты, в тот момент ты говорила с Джоэлом… Кажется, этого человека звали Фелдман. В общем, он представился мне как раввин Моргенштернов. Поэтому я понял, что они евреи.
— Я не помню его.
Я и в самом деле не помнила такого человека. И до сих пор не понимала, почему так важно, какой веры придерживаются Моргенштерны. Потом у меня в мозгу словно зажглась лампочка.
— О, из-за этого все стало еще хуже? — спросила я — Ведь она была похоронена на христианском кладбище? Кладбище Святой Маргариты католическое или епископальное, верно?
Все, что я знала о погребальных обычаях евреев, — это что их полагалось хоронить быстрее, чем предписывала погребать мертвых христианская традиция. Почему так, я не знала.
Оба офицера полиции как будто испугались, словно подоплека их допроса была совершенно не так истолкована.
— По-моему, то, что Табита найдена, важнее религиозных соображений, но, может, я не прав, — пожал плечами Толливер. — Такие вещи для некоторых людей важнее, чем для других. Моргенштерны очень религиозны? Потому что, должен сказать, они никогда не упоминали при нас ничего, связанного с иудаизмом. Верно, Харпер? Тебе они что-нибудь такое говорили?
— Нет. Все, что они говорили мне, — это: «Пожалуйста, найдите нашего ребенка». Они никогда не говорили: «Пожалуйста, найдите нашего еврейского ребенка».
Брат сел рядом со мной на диванчике — объединенный фронт против Янга и Лейси.
— Наш юрист сейчас в соседнем номере, — заметила я. — Как думаешь, может, позвонить Арту, Толливер?
— Вы думаете, вам потребуется защита? — быстро спросил детектив Лейси. — Вы получали какие- нибудь необычные послания или телефонные звонки? Не чувствуете ли вы, что вам угрожают?
— Ты боишься, Толливер? — Приподняв брови, я посмотрела на брата.
— Вряд ли, — ответил он, будто сделав удивительное открытие. — А если серьезно, — обратился он к детективу Янг, как будто до сих пор наш разговор был лишь игрой, — разве против Моргенштернов были какие-то антисемитские выпады? Я считал, что в нашем обществе это осталось в прошлом. Я люблю Юг, но он отстает в социальном развитии. Уверен, вы поймете меня верно.
Мы ждали ответа детектива, но Янг просто смотрела на нас со слишком хорошо знакомым выражением глубокого скептицизма на узком лице. Судя по виду Лейси, тот скорее испытывал отвращение.
— Детективы, — произнесла я, устав от этих танцев, — позвольте указать вам на некоторые обстоятельства.
Мы с Толливером сидели на том диванчике, который вчера занимали Моргенштерны, а два детектива расположились в креслах, где вчера сидели мы с братом. Хотя Бриттани Янг была по меньшей мере на десять лет младше Лейси и женщиной, в тот момент выражение ее лица было точной копией его выражения. Я сделала глубокий вдох.
— Моргенштерны наняли меня спустя несколько недель после похищения их дочери. Хотя я читала в газетах статьи о Табите, я никогда не встречалась с Дианой, Джоэлом или другими членами их семьи. Я понятия не имела, что они позвонят мне и попросят на них работать. Я не могу иметь никакого отношения к ее исчезновению, с этим не поспоришь.
Мне показалось, что атмосфера в комнате слегка разрядилась.
Детектив Лейси взял инициативу дальнейшего разговора на себя.
— Кто именно вам позвонил? Фелисия Харт? Или брат Джоэла Моргенштерна Дэвид? А может, отец Джоэла? Ни один из них не претендует на эту инициативу.
Прямой вопрос меня обескуражил.
— Толливер?
Я никогда не обращалась с клиентами напрямую, пока мы не прибывали на место. Брат думал, что это добавляет мне загадочности. На самом деле это доставляет мне много беспокойства.
— Прошло уже немало времени, — сказал Толливер.
Он отправился в свою комнату и вернулся с папкой, в которой были подшиты распечатанные с компьютера страницы. Я заметила, что по вечерам он чаще возится с компьютером и распечатывает новые формы для нашего маленького бизнеса — «Добыча Коннелли и Лэнг». Толливер оформил все наши прошлые дела в новом формате. Эта тетрадь была помечена «Дела 2004 года», и первая страница каждого файла — зеленая — была озаглавлена «Первый контакт». Толливер исследовал страницу, освежая память.
— Хорошо. Нам позвонил мистер Моргенштерн-старший по просьбе своей жены Ханны Моргенштерн. Мистер Моргенштерн…
Брат пару минут читал страницу, потом поднял глаза и пояснил копам, что старший мистер Моргенштерн рассказал о своей пропавшей внучке и спросил Толливера, не может ли его сестра помочь.
— Я объяснил, чем занимается Харпер, он рассердился и повесил трубку, — сказал Толливер. — Потом, на следующий день, позвонила невестка.
— Вы говорите, что вам позвонила Фелисия Харт?
Толливер сверился с именем на странице, хотя это было необязательно.
— Да, она мне позвонила. — Толливер выглядел озадаченным — демонстративно озадаченным. — Она сказала, что никто больше не смотрит правде в лицо, но она уверена: ее племянница мертва. Она сказала, что хочет, чтобы Харпер нашла тело Табиты; тогда семья девочки обрела бы определенность.
— И что вы об этом подумали?
— Я подумал, что она, вероятно, права.
— Исходя из вашего опыта, часто ли семьи признают, что считают пропавших близких мертвыми? Этот вопрос был адресован мне. Детектив Янг задала его так, словно ей было просто любопытно.
— Возможно, вас это удивит, но — да. К тому времени как мне звонят, довольно многие считают пропавших мертвыми. Людям приходится достичь некоего уровня реализма, чтобы вообще подумать о том, чтобы меня нанять, потому что я нахожу только мертвых. Нет никакого смысла просить меня приехать, если ты считаешь, что близкий тебе человек жив. Тогда следует звонить частным детективам или проводникам ищеек, но не мне. — Я распрямила плечи. — Так гласит обычный здравый смысл.
Не могу сказать, что детективы выглядели шокированными. Полагаю, требуется нечто большее, чтобы шокировать детективов, расследующих убийства. Но вид у них и впрямь стал чуть более суровым.
— Конечно, — вставил Толливер, — когда люди теряют близких, их семьи не очень-то дружат со здравым смыслом.
— Конечно, — эхом повторила я, видя, что брат пытается подсластить пилюлю, которую я скормила детективам.
— Вам все равно? — выпалила детектив Янг.
Она с внимательным лицом подалась вперед, сжав руки, поставив локти на колени.
Это был трудный вопрос.
— Я испытываю множество противоречивых чувств, находя тело, — ответила я, пытаясь быть правдивой. Но я всегда рада, когда нахожу тело, которое ищу, потому что в таком случае я выполняю свою работу.
— А потом получаете плату, — слегка раздраженно проговорил детектив Лейси.
