Кери побледнела, и я почувствовала это.
— Я не желаю числиться ни в каком регистре у демонов. Изыди.
Миниас тронул тигель, отнял пальцы в пепле.
— Поздно. Ты ввела себя туда, когда впервые меня вызвала. Либо обнови о себе информацию, чтобы я мог к тебе обратиться, или у меня будет право выскакивать каждый раз, когда мне покажется, что я нашел способ убрать с себя метку.
Я вскинула голову и уставилась на него, чувствуя, как меня от ужаса подташнивает.
— Как регистрироваться? — спросила я спокойно, но он хихикнул.
— Нужен пароль. Подключись к своему кругу вызова, будто хочешь со мной установить связь, и, не разрывая подключения, произнеси мысленно свое имя, а потом — свой пароль. QED.[3]
Ладно, могу.
Миниас разглядывал меня из-под выбившихся прядей. Минуту он помолчал, а потом, будто нехотя, скрестил руки на груди и сказал:
— У тебя есть общеизвестное имя, которым тебя называют все, и пароль, который ты хранишь про себя. Выбирай его тщательно. Именно так вызывают демонов по линиям.
Я в ужасе посмотрела на Дженкса, на Кери, которая держалась за живот.
— Имя вызова? — спросила я, заикаясь, когда сообразила, как оно. — Твой пароль — это имя для вызова?
Демон поморщился:
— Да, если он станет известен, его можно использовать, чтобы заставить тебя появиться. Вот почему пароль надо выбирать такой, чтобы никто его не мог подобрать.
Я отступила, пока не уперлась спиной в круг Кери.
— Не хочу я пароля.
— Меня устраивает, — ехидно отозвался Миниас. — Но если я не буду в состоянии с тобой связаться, то буду приходить, когда удобно будет мне, а не тебе. А поскольку мне все равно, это может быть прямо перед восходом, когда ты пытаешься заснуть, или готовишь обед, или трахаешься со своим другом… — Он оглядел кухню: — Или подругой?
— Заткнись! — рявкнула я, обеспокоенная и смущенная. Но я влипла, и влипла всерьез.
— Сделай так, чтобы его нельзя было угадать, — сказал Миниас. Бессмысленный набор слогов.
У меня рот раскрылся — дошло.
— Вот почему у демонов такие чудные имена! — Кери за его спицой кивнула. Лицо у нее было белым, как мел, и потрясена она была не меньше меня.
— Вовсе они не чудные, — возмутился Миниас. — Они выбираются для вполне понятных целей.
Дженкс приземлился ко мне на плечо:
— А что, если взять твое имя задом наперед? Нагроманаирамлечйэр?
Меня аж перекосило. Ну совершенно демонское имя на слух.
— Ужасно, — ответил Миниас, и я отодвинулась — он взял кусок мела и положил его на стол. — Имена наоборот — это первое, что попробует Ал, и если подберет верно, то сможет натворить под твоим именем несказанных пакостей. И забудь про даты рождения, хобби, любимое мороженое, кинозвезд или прежних бойфрендов. Никаких цифр или экзотических непроизносимых символов. Насчет других слов задом наперед тоже остерегись. Слишком легко пробежать словарь и тебя найти.
— Так на это же вечность уйдет! — возмутилась я, но сникла, когда Миниас глянул на меня красными глазами:
— Это как раз тот интервал времени, который имеется в нашем распоряжении.
Я ощутила, как что-то сдвинулось, и смотрела на него, готовая действовать, если начнет он. Но он только отвернулся, посмотрел на висящие над раковиной часы:
— Тебе пора уйти, — сказала я, слыша, как дрожит мой голос.
Дженкс затрещал крыльями, взлетел, повис между нами.
— Гм… — Миниас наклонил голову. — Согласен. Сейчас мы закончили, но между нами есть эта метка, которую мы должны урегулировать, и потому я еще буду говорить с тобой. Это богом данное мне право — пытаться расплатиться с тобой, чтобы ее снять.
Он приложил руку к полям шляпы и исчез в каскаде пленок безвременья.
Я крепче вцепилась в линию, ощутив, как он воспользовался ею, чтобы уйти в безвременье. А я таращилась, остолбенелая, на место, где он только что стоял.
Кери тут же убрала круг, чуть не сбила меня с ног, когда бросилась меня обнять, убедиться, что я все еще жива.
— Рэйчел!
нее мутным взглядом. Видя, что ко мне возвращается сознание, она с облегчением вздохнула, убрала руки с моих плеч. — Знаешь, Рэйчел, — сказала она уже тише, — я думаю, тебе ни когда больше не следует творить демонскую магию.
Дженкс опустился ей на плечо, откуда ему была видна я. И он был напуган.
— Ты так думаешь? — спросила я мрачно, рукой вытирала уголок глаза. Рука стала мокрой, но это я не плакала. На самом деле нет,
— Видишь ли… — Кери опустила голову, видимым образом обеспокоенная. — Я думаю, тебе и лей- линейную магию больше творить нельзя.
Я спрыгнула со стола, посмотрела мимо Кери в темный сад, освещаемый только случайными вспышками пыльцы пикси. Мой отец не хотел, чтобы я занималась чем-либо даже близким к магии лей- линий. Может быть… может быть, мне следует поговорить с Трентом и выяснить, почему так.
Глава тринадцатая
— Рэйчел, ты мне молоток не подашь? — Айви пришлось возвысить голос, чтобы перекричать детенышей пикси, поднявших в углу такой гвалт, что у меня глаза болели. — Тут еще гвоздь вылез, — добавила она, пока я пыталась сдуть с глаз прядь, выбившуюся из хвоста.
Вмяв свернутую изоляцию между двумя брусками два на четыре, я обернулась. Предвечернее солнце вливалось в высокие окна гостиной, образуя пыльные лучи, в которых играли пикси. Они только что проснулись от дневного сна, и Дженкс загнал их сюда, чтобы Маталина могла поспать еще хоть немного. Она последнее время не очень хорошо себя чувствовала, но Дженкс нас уверял, что все е ней в порядке. Детки его были жуткой докукой, но я не собиралась их выгонять. Пусть Маталина поспит, сколько захочет.
Молоток я нашарила на подоконнике — одолжила его утром у моей матушки и ушла от вопросов, сказав, что строю скворечник (и умолчав, что делаю ремонт в гостиной, разгромленной обезумевшей демоницей). А что сейчас июль и для птичьих домиков уже поздно, маме не пришло в голову.
— Возьми, — сказала я, вкладывая ясеневую рукоять в голую руку Айви с легким, но уверенным хлопком.
Она улыбнулась, потом стала заколачивать гвоздь, вылезший из панели, которую сорвала Тритон. Пикси завизжали, Дженкс немедленно поднял к ним голову с подоконника, где он сидел с младшей своей шестерней и учил детенышей завязывать ботинки. Он тут же снова опустил крылья и возобновил урок.
