Глава двадцать восьмая
Ощутив, что снова материализовалась — или решив, что это случилось, — я открыла глаза. Пахло дровяным дымом, жженым янтарем и озоном — типично для кухни Ала. Я с тихим шорохом передвинула ногу по каменному полу, но было темно как в угольной яме, и эхо двух дыханий отдавалось от стен с незнакомым кислотным запахом.
— Ал? — спросила я осторожно, и с некоторым успокоением услышала рядом его бурчание.
— Минуту, — сказал он аристократично, и я вздрогнула, услышав, как что-то поехало по полу и разлетелось. — Мать твою деревянную! — выругался демон, и я пожалела, что не умею зажигать свет мыслью, как Пирс. Но известное мне на эту тему заклинание — демонское проклятие, и чтобы его исполнить, мне нужна целая вечность и куча барахла.
А вот Ал это умел, и в четырех футах от нас расцвел шарик серого света, выхвативший из темноты держащегося за коленку демона и разбитые остатки стола, который прежде стоял перед малым очагом. Как он сюда попал — загадка.
Увидев мои приподнятые брови, Ал отряхнул одежду, оправил фрак. Я хотела что-то сказать, но промолчала, с отвисшей челюстью глядя на хаос, в который превратилась аккуратная когда-то кухня. Один шкаф сгорел дотла, книги покрылись коричневым жирным слоем. Горелые пятна шли до самого потолка, вперемешку с обломками стола валялись на полу дрова. Гобелен с неясными фигурами, которые — готова поклясться! — шевелились, когда я не смотрела, валялся, скомканный, под стеной, на которой раньше висел. Камень пошел извивами, будто кто-то плавил стену, пытаясь проникнуть сюда или отсюда, но я готова была ручаться, что это сделано давно и не Пирсом.
В большом круглом очаге не хватало здоровенного камня в стенке, и я стала искать его глазами среди этого разорения — нашла рядом с самым большим котлом Ала для заклинаний. На котле была теперь вмятина. Над ним высился темный канделябр, и свечи расплавились, расплескались лужицами, намертво сгубившими обивку на каменной скамье возле центрального очага.
— Это работа Пирса? — ахнула я.
Ал пытался вытащить какой-то ящик, но тугое дерево не поддавалось ни на дюйм.
— Adaperire! — рявкнул демон, и я поспешно дернула обратно бегунок молнии: все двери, ящики и шкафы распахнулись одновременно.
— Твой бойфренд — истинная докука, — сказал Ал, со смущенным видом вытаскивая из ящика три черных свечи.
— Он мне не бойфренд, — возразила я, осторожно прикасаясь к покрывшей книги гуще. Она, как пыльца Дженкса, отходила начисто, слипаясь в шар и падая на пол. Там, где была эта гуща, огонь ничего не прожег. Очевидно, Ал ее использовал для защиты своей драгоценной колдовской библиотеки.
Он посмотрел на каминную полку, где раньше были подсвечники, и лицо его еще сильнее напряглось.
— Рэйчел, будь так любезна, посмотри, пожалуйста, не найдешь ли где канделябров? Я думаю, они возле гобелена — там он стоял, когда я ими в него запустил.
Я не смогла сдержать улыбки, идя через всю кухню. Не удивительно, что Ал на взводе.
— Ничего нет смешного в том, что кухня загублена, — недовольно сказал демон.
Я ногой стала ощупывать скомканный гобелен. Мне не хотелось трогать засаленную ткань, закрывавшую расплавленную стену.
Наконец я нащупала один канделябр. Приподняв гобелен обгорелым поленом, я вздрогнула, когда его цвета на глазах ушли вглубь. Не собираясь туда лезть, я поленом откинула ткань.
— Вот они, — объявила я, дыша уже легче и пробираясь обратно по разгромленной кухне. Ал поставил кресла туда, где им полагалось быть, и расстояние между ними показывало, куда должен встать стол. В малом очаге он уже развел огонь, а сейчас бросил ножки стола в больший, центральный очаг, добавил сорванную обивку и все ненужное, потом буркнул латинские слова, чтобы все это полыхнуло пламенем.
Свет от двух огней озарил помещение, на что у тусклого светового шарика не хватало яркости. Не ожидая указаний, я поставила черные свечи в канделябры и зажгла их сама. Мне как-то неприятен был этот разгром, и я засуетилась, находя лей-линейные приборы и пытаясь навести порядок. Ал чем-то гремел, занимаясь тем же самым. Это может показаться смешным, но я здесь провела много времени, и сейчас, видя, что натворил здесь Пирс, чувствовала… ну, как будто мое помещение разорили.
Ал заметил, что я делаю. Еще раз глянул на меня застенчиво, потом дотронулся до своего тусклого шара — и свет погас.
— А почему… — начала я.
— …я просто не сделал огонь поярче? — перебил он, опустив голову и ощупывая пятигранную пирамиду. Встретив мой взгляд, он не отвернулся. — Он горит ярче солнца, — пояснил Ал. — Но через копоть пробивается вот так немного.
Я не смогла выдержать его взгляда и отвернулась:
— Прости, я не знала.
— Ничего страшного, голубонька, — бросил он, отставляя пирамиду. Перчатки были измазаны пеплом.
— Я про то, что Пирс разгромил кухню, — пояснила я, чтобы он не думал, будто мне есть до него дело.
Он приподнял брови:
— И я о том же. — Повернувшись так резко, что взметнулись фалды, он по расчищенному полу подошел к уцелевшему шкафу. — Николаса Грегори Спарагмоса мы легко найдем по его демонской метке, — сказал он, открывая шкаф и доставая из его глубины сложенный лист бумаги. — Для чего мне нужно будет вот это.
Он повернулся, триумфально показывая этот лист. Страница из книги заклинаний, рукописные чары, пахнущие стариной. На бумаге виднелись черные пятна, и я поняла, что это капли не чернил, но крови. Крови Ника. Мысли метнулись к его демонской метке, и я посмотрела на Ала.
— Это из той библиотеки в подвале, — сказала я, и он улыбнулся, показав плоские крупные зубы. — В ту ночь, когда ты разорвал мне горло, а потом за метку переместил в церковь, чтобы меня там спасли.
— Помню, помню, две метки за одну ночь. Умница ты, ведьмочка, что догадалась! Очень правильные у тебя инстинкты. — Он готов был взорваться. — А что у тебя есть окровавленного от Трента? Ничего-о? — протянул он. — Стыд и позор, ты должна немедленно это исправить. В следующий раз пусти ему кровь из носу и сохрани платок.
Я вздохнула, гадая, что в этом ящике есть измазанного моей кровью. Там лежало с полсотни предметов — реликвий от тех, кем Ал уже наполовину владеет.
— А сейчас надо будет отыграть чуть-чуть назад, — сказал Ал, подводя меня к тому жуткому лицу, которое использовал как взлетную полосу. По дороге ему пришлось откинуть ногой гобелен. У меня похолодели щеки, я невольно глянула в противоположный угол кухни.
Он же там был.
— Погоди. Он разве не в углу был? — спросила я, попытавшись остановиться, но Ал меня дернул вперед, поставил рядом с собой.
— Может быть, — ответил он, отпихивая ногой гобелен подальше. — Я не могу выскочить в реальность без приглашения, кроме тех случаев, когда проведываю тебя. Я тебя туда перекину, и ты меня вызовешь. Немедленно. — Он прищурился, я оттолкнула его сжавшуюся руку от своей. — Это вроде и есть то доверие, о котором ты хныкала? — спросил он, чуть порыкивая. — Я доверяю тебе, надеясь, что ты меня вызовешь.
— А я доверяю тебе в том, что ты его не задушишь, — ответила я, и он сделал невинное лицо.
— Ни за что, — протянул он так убедительно, что я сразу засомневалась. — Подключайся к линии, Рэйчел.
Сомневайся — не сомневайся, а делать было нечего. Я подключилась к линии с болезненным любопытством: каково это — использовать линию по эту сторону реальности? Но тут я вытаращила глаза:
