— Ну… Но я ненадолго. Я оставила маму одну.
— Как бы то ни было, выпей бокал. Здесь полный беспорядок, пойдем на кухню.
Дочка Эда с подозрением смотрела то на него, то на Полли.
— Значит, вы знакомы?
— Твой отец — мой босс, — сказала ей Полли.
— А это моя дочка, Кэсси. Об этом ты, может быть, уже догадалась.
Кэсси убрала с плеч светлые волосы.
— Боже, неужели он на работе ворчит так же, как дома?
— Об этом нужно спросить его личную ассистентку, — весело сказала Полли. — Я почти не имела с ним дела.
— Незачем спрашивать личных ассистенток. Все они считают нашего отца приятным, но мы-то лучше знаем. — Кэсси бросила на отца мрачный взгляд. — Дома он — тиран! Такой упрямый и неразумный!
— Правда? — наигранно изумилась Полли.
— Я бы не смогла у него работать, — заявила Кэсси. — Я бы все время бастовала!
Казалось, Эда нисколько не беспокоили слова дочки. Он повел их на большую кухню.
— Я так неразумен, что решил: после переезда трех ленивых подростков важнее поставить кровати, чтобы было где спать ночью. Мне же предлагали все бросить и установить компьютер, чтобы Кэсси могла немедленно послать сообщение друзьям.
— Какой тиран! — пробормотала Полли.
— Видите? — Кэсси переменила тему. — Можно мне выпить вина?
— Нет, — сказал Эд.
Кэсси драматично вздохнула.
— Я позвоню Индии и скажу, как здесь скучно! — Она выбежала из комнаты.
— Извини. — Эд нашел штопор в одной из коробок. — Когда Кэсси в хорошем настроении, она на редкость очаровательна. А когда злится, становится на редкость неприятной!
— У моей лучшей подруги есть две юные дочки. — Полли часто потчевала Милли вином и слушала ее рассказы о последнем кризисе, связанном с Роз и Эмили. — Наверное, иногда с ними трудно. Всегда кажется, что с мальчиками легче, но это потому, что у Милли нет сыновей!
Эд печально улыбнулся.
— Может быть. Трудно и с Томом, и с Лорен. Они — наверху, но я пока не стану их с тобой знакомить. У меня был долгий день, и мне хочется сесть и расслабиться на несколько минут.
Он отодвинул стул, собираясь сесть за кухонный стол.
— Тебе здесь нравится?
— Да.
Полли смотрела, как Эд наливает вино в бокал. Потом он с почтением вдохнул его аромат. Внимательное выражение его лица и улыбка подействовали на нее так, что она заерзала на стуле.
— Это замечательное вино. Ты всегда даришь соседям такие бутылки?
— Нет, это первая бутылка, которую я взяла из коллекции отца. Честно говоря, о вине я не знаю ничего. Наверное, папа был бы рад, если бы узнал, что оно досталось тому, кто его оценит.
— Я помню, ты говорила, что твой отец умер. — Эд отпил еще глоток, оценивая вино по достоинству. Поставил бокал на стол. — Твоя мама живет одна?
— Пока да. Поэтому я и зашла к тебе. Хотела оставить новым соседям мои номера телефонов на случай, если возникнет проблема. Последнее время она плохо себя чувствует. Я пытаюсь приезжать каждый день, но все равно она часто остается в одиночестве. Это меня беспокоит.
— Разве ты не можешь нанять ей помощницу? Когда моя мама заболела, о ней отлично заботились.
— Я попыталась предложить, но она и слушать об этом не захотела. — Полли вздохнула и отпила вино. — Ей — и мне! — стало бы гораздо легче, если бы она разрешила кому-нибудь приходить, чтобы готовить и убирать.
— У тебя есть родственники, которые могут помочь, или ты — единственный ребенок?
— Нет, у меня два брата. Но один пару лет назад эмигрировал в Новую Зеландию, а второй живет в Девоне. Он женат, и у него трое маленьких детей, поэтому он вряд ли поможет. У меня же нет ни мужа, ни детей. Само собой разумеется, что своей жизнью должна пожертвовать я. — Она помолчала. — Извини. Иногда я злюсь, а потом чувствую себя виноватой. Дело в том, что я не хочу бросать работу, чтобы ухаживать за матерью.
Эд слушал ее с сочувственным видом. Но у него хватало собственных проблем, и он был ее боссом.
— Я люблю мою маму. Я должна радоваться, что она до сих пор у меня есть, а не жаловаться.
— Когда ты кого-то любишь, трудно смириться с тем, что они не могут быть такими, как раньше. Я очень любил Сью, но иногда сердился на нее за то, что она заболела, умерла, оставила меня одного и детей без матери… Я ненавидел себя за то, что злился на нее. И чувствовал себя виноватым. Иногда гнев помогает справиться со страхом.
— Твоя жена знала, что ты чувствовал?
— По-моему, да. Она очень хорошо меня знала.
— Ужасно, что я говорю о маме, когда тебе пришлось гораздо хуже, чем мне.
— То, что ты чувствуешь, когда теряешь того, кого любишь, нельзя сравнивать ни с чем.
— Как ты жил потом?
— После смерти Сью?
— Да. Наверное, тебе было так одиноко!
— Да, это было ужасное время. — Он вспомнил, как держал Сью за худую руку. Вспомнил выражение глаз Тома, когда сказал ему, что его мать умерла. Как обнимал рыдающую Лорен. Разъяренную Кэсси. Ей не верилось, что мама ее покинет. Вспомнил горе, которое он испытал, стараясь представить пустое будущее без Сью…
Эд отогнал мучительные воспоминания.
— Но я должен был взять себя в руки. Мне нужно было помочь детям.
— Они очень рано потеряли маму.
— Лорен было всего восемь лет.
— Возникли проблемы, — заговорил Эд. — Когда Сью умирала, ко мне приехала сестра, но она не могла остаться. Мы переехали в дом с квартирой над гаражом, где могла поселиться помощница по хозяйству. Но затем, когда Лорен уже начала учиться в средней школе, дети сказали мне, что больше не нуждаются в прислуге.
Они привыкли ездить по Лондону, но я решил переехать в город поменьше. Надеюсь, их новые друзья будут жить поблизости, а не на другом конце города. Девочки жалуются, что оставили друзей в Лондоне. После переезда все здесь вверх дном… Чтобы обрести равновесие, нам всем понадобится немного времени… Да, а у тебя с мамой что произошло?
— Тебе незачем знать о моих проблемах. Похоже, у тебя и своих более чем достаточно.
— Но твои проблемы все равно никуда не денутся. — Разговаривать с Полли оказалось удивительно легко. Ее темно-карие глаза сочувственно глядели на него. — Моя мама умерла пару лет назад. Я знаю, что при этом чувствуешь.
Наступила тишина.
Полли пила вино. Но она обращала на вкус так мало внимания, что с таким же успехом могла бы пить газированную воду. Если бы ее отец узнал об этом, он был бы потрясен.
Она все время помнила о том, что Эд сидит напротив нее. Черты его лица, подбородок, линия губ… У нее пересохло во рту, и она облизала губы. Обвела взглядом кухню, потом снова посмотрела на Эда. Она то и дело встречалась с ним взглядом и чувствовала, что ей становится трудно дышать.
— Еще вина? — спросил он, поднимая бутылку.
— Нет… спасибо… — Она допила вино. Вдруг Эд догадается, что ее влечет к нему? — Мне пора
