наши с батальона…
Через несколько томительных минут лодка мягко касается дна. Без команды несколько саперов прыгают в воду и подтаскивают лодку к берегу.
— Мины, мины привезли? — слышу шепот командира батальона капитана Срочко.
Узнав меня, он коротко сообщает, что пехота закрепляется на плацдарме. Противотанковых орудий мало, а противник, по сообщениям разведчиков, подтягивает танки. Сейчас саперы поднесут мины на передний край и будут ставить…
Всю ночь и утро две роты 7-го гвардейского батальона инженерных заграждений минировали передний край. Часов в десять утра появилась вражеская авиация. Самолеты с черными крестами на крыльях вываливались из облаков и с противным свистом пикировали вниз. Над плацдармом то там, то здесь вставали высокие султаны от разрывов авиационных бомб. Но и под бомбежкой саперы не бросали своего опасного дела. Только когда бомбы падали совсем рядом, они плотнее прижимались к земле.
Наши гвардейцы не только устанавливали минные поля, но и вели активную инженерную разведку, в том числе и в тылу противника. Уже 26 сентября из 1-го и 7-го гвардейских батальонов были высланы в тыл противника две группы минеров, по пять человек в каждой. Одной группе было приказано разведать характер инженерных сооружений на западном берегу реки Припять и возможные места переправы через нее. Второй поручалось разведать мост в районе города Чернобыль, определить возможности его захвата или уничтожения.
Вот и в мой второй приезд 28 сентября вечером капитан Срочко инструктировал группу минеров во главе со старшим сержантом Бедаревым, которая уходила в тыл противника вместе с армейскими разведчиками.
— Еще раз напоминаю, ваша главная задача — разведка инженерных сооружений гитлеровцев в районе города Дымер. Обо всем важном немедленно докладывайте по радио! — напутствовал разведчиков комбат.
В первой же радиограмме, полученной от Бедарева, сообщалось: «В Дымере находится свыше тысячи солдат и офицеров. В Козаровичи около шестисот гитлеровцев».
Через сутки разведчики сообщили: «За один день по дороге из Киева в Дымер прошло 86 груженых машин, из Дымера в Катюжанка прошло 102 машины с понтонами». Полученные сведения были немедленно переданы в штаб армии.
Однако гвардейцы не ограничивались только сбором разведывательных сведений. Они заминировали дорогу Дымер — Иванков. Вскоре здесь подорвалась немецкая грузовая автомашина с понтоном.
Проведя неделю в тылу фашистов, группа без потерь вернулась в свой батальон.
В начале октября, когда части 60-й армии начали готовиться к боям за расширение правобережных плацдармов, я опять побывал в 7-м гвардейском батальоне. Надо было проверить, как готовятся проходы в наших минных полях, в случае необходимости помочь Срочко.
— Задание по пропуску танков и пехоты выполнено. Работали под огнем и бомбежкой, но потерь нет! — доложил мне комбат. — Весь личный состав действовал по-гвардейски. Отличился гвардии рядовой Хирихов. Будучи дважды засыпан землей и контужен, не ушел с минного поля, пока не был проделан проход.
Я поинтересовался, есть ли в запасе мины.
— На исходе. Пока не подвезли!
— Значит, остаетесь без работы?
— Никак нет, товарищ подполковник, вторая и третья роты уже снимают мины, установленные в глубине нашей обороны. Используем их вторично.
Эти мины нам очень скоро пригодились при отражении контратак немецких танков в районе села Лопутьки. С началом боев 60-й армии за расширение плацдарма саперы 7-го гвардейского батальона инженерных заграждений постоянно находились в боевых порядках пехоты.
В одну из темных октябрьских ночей отличилась группа саперов под командованием старшего сержанта Баранова. Часа за два с небольшим гвардейцы сняли более четырехсот немецких противотанковых мин. Когда минеры уже закапчивали проделывание прохода, их атаковали гитлеровцы. Саперы отогнали врага огнем. Неудачей кончилась и вторая попытка фашистов помешать гвардейцам. Потеряв двадцать три человека, противник вынужден был отойти.
Успешно действовал после форсирования Днепра и 2-й гвардейский батальон инженерных заграждений. Его подразделения устанавливали минные поля на переднем крае, действовали в составе ПОЗов на танкоопасных направлениях.
Решительно и мужественно воевали минеры гвардии старшего лейтенанта Тушева. Переправившись через Днепр на подручных средствах под огнем противника, рота с ходу приступила к установке минных полей в районе Ясногородки. Когда вражеские танки и пехота пошли в контратаку, они напоролись на мины и вынуждены были отступить.
16 октября гитлеровцам удалось вклиниться в нашу оборону юго-западнее Дмитриевска и отрезать несколько частей. В окружении оказалась и группа подвижного отряда заграждений под командованием гвардии лейтенанта Ложкина. В течение двух суток минеры помогали пехотинцам и артиллеристам отражать атаки врага, устанавливая мины на боевых курсах вражеских танков. Лейтенант Ложкин был ранен, но продолжал руководить действиями группы до подхода подкреплений.
* * *
Но вернемся к событиям, происходившим в конце сентября, когда войска 13-й армии вели активные наступательные действия на правом берегу Днепра. Из данных разведки стало известно, что противник, сконцентрировав севернее города Чернобыль и южнее устья Припяти значительные силы танков и пехоты, готовится отбросить советские войска за Днепр.
Утром 30 сентября командир 1-го батальона инженерных заграждений майор А. И. Фролов был вызван в штаб бригады. Здесь ему вручили краткое предписание: «К 12.00 1 октября сосредоточить батальон в населенном пункте Гдень, в готовности действовать ПОЗами».
Майор Фролов, человек опытный, осторожный и рассудительный, прочитав предписание, озабоченно провел рукой по гладко выбритой голове. Он хорошо понимал, что, если батальон срочно перебрасывают на правый фланг армии, значит, именно здесь предстоят жаркие дела и нельзя терять ни минуты.
Действуя четко и энергично, Фролов за два часа до указанного срока сосредоточил батальон на окраине белорусского местечка Гдень.
Советская разведка не ошиблась. На рассвете 2 октября на правом фланге армии, в районе Колыбань, Зимовище, загрохотали вражеские пушки. После короткой артиллерийской подготовки вперед рванулись гитлеровские танки и пехота на бронетранспортерах. Немедленно получили приказы на установку минных полей подвижные отряды заграждений 1-го и 7-го батальонов (последний еще ранее дислоцировался в этом районе).
Гвардейцы начали устанавливать мины непосредственно на боевых курсах немецких танков. Надо сказать, что местность не благоприятствовала вражескому наступлению. В этом районе было много болот и труднопроходимых лесных участков. Поэтому движение танков, как правило, было возможно только по дорогам. Это облегчало действия ПОЗов — дороги можно было быстро перекрыть даже небольшим количеством противотанковых мин.
Заняв после ожесточенного боя Зимовище, фашистские танки двинулись на Кривую Гору. Но к этому времени все основные дороги были перекрыты минами, установленными ПОЗом гвардии старшего лейтенанта Тюрина из 7-го батальона.
На минных полях, установленных ПОЗом, подорвалось шесть танков, среди них два тяжелых T-VI и самоходное орудие «фердинанд», а также одна бронемашина. Моторизованная пехота, соскочив с бронетранспортеров, пыталась обойти минное поле по обочинам дороги. Однако ее остановили огнем минеры и подоспевший стрелковый батальон.
Несколько севернее, в районе Колыбани, противник, бросив в атаку большое количество танков, смял наше боевое охранение и пытался прорваться к центру населенного пункта. Навстречу гитлеровским танкам был брошен ПОЗ гвардии старшего лейтенанта Демочкина, также из 7-го батальона. Саперы ставили мины в пятидесяти — ста метрах от гусениц приближающихся танков. Особенно смело и решительно действовала группа гвардии старшего сержанта Лавруса. На минах, установленных этой группой, подорвались два
