— Я разделаюсь с этим домом! Всех сгною, всех отправлю на дно Дуная! Расстреляю каждого десятого! Немедленно говорите, кто это сделал, иначе всем крышка! Даю минуту на размышление! Понятно?
Он вытащил из жилетного кармана изящные дамские золотые часики, поднес их к уху, но, видимо, остался недоволен — наверное, часики стояли. Поэтому он снова их спрятал и, как фокусник, извлек из брюк карманные серебряные часы с двойной крышкой. Послушав ход, он тоже сунул их обратно, и, наконец, взглянул на совершенно новенькие часы, красовавшиеся на его руке. По движению губ было видно, что он отсчитывает секунды. Во дворе стояла гробовая тишина. Через минуту зеленорубашечник опустил руку и злобно уставился на толпу.
— Итак, я слушаю! — грозно произнес он.
Никто ему не ответил.
Тогда он нажал на гашетку автомата, и автомат хрипло затрещал. Мама инстинктивно рванулась вперед, заслонив своим телом Габи. Но пули просвистели где-то далеко, улетев в серое, хмурое небо. Зеленорубашечник, злорадно ухмыляясь, окинул взглядом испуганных женщин и визжавших от страха детей — все мужчины были на работе — и изрек нравоучительно:
— Вот так-то! Я вас проучу. В следующий раз стрелять будем не в воздух. Разойдись!
Оба зеленорубашечника стояли во дворе с автоматами наизготовку до тех пор, пока двор не опустел. Тогда, грохоча сапогами, они прошли в корчму Розмайера, и все слышали, как Шлампетер громко и хвастливо распоряжался:
— Вина за эти часики! Найдутся и другие, если понадобится.
Мама и Габи вошли на кухню и молча сели: мама на табуретку, Габи рядом с ней на стул. Габи посмотрел на маму. «Ой, плакать сейчас ни за что нельзя, — подумал он, — потому что мама сразу испугается и тоже расплачется». Мама же посмотрела на Габи и тоже подумала: «Ой, только бы не расплакаться, а то Габи еще больше перепугается и разревется». Поэтому- то никто из них так и не плакал, а просто сидели и молча смотрели друг на друга, взявшись за руки. Габи незаметно согнул указательный палец и проговорил про себя: «Ребята не подведут!» И тут же вспомнил, как ловко они облили зеленорубашечника водой и как здорово рухнула под ним кровать! «И все- таки мало мы ему насолили, — решил он. — Ну ничего. Это только начало. Продолжение следует! Но что бы придумать? И когда снова возобновить войну против зеленорубашечника?»
Все последующие дни он только и думал над этим. Иногда, если в голову ему приходила какая-нибудь озорная мысль, он осторожно улыбался. Заметив эту странную улыбку, мама с беспокойством посматривала на него: уж не отразились ли эти страшные события 16 октября на рассудке Габи? А тот улыбался лишь потому, что в один прекрасный день он подойдет к зеленорубашечнику, вырвет из его рук автомат, сломает о колено, как щепку, эту смертоносную штуку, а потом зажмет двумя пальцами нос зеленорубашечника и покрутит его во все стороны. Дрожащий от страха Теофил Шлампетер завопит на весь дом, запросит пощады, а Габи, словно поводырь ручного медведя, проведет его по всему дому, заставляя кланяться и извиняться: «Простите, я больше не буду».
Габи решил также, что однажды вечером он спрячется на чердаке, подождет, пока все улягутся спать, а потом залезет на крышу, спустится по дымоходу в квартиру Комлошей, где живет сейчас зеленорубашечник, поскребет там железкой стену и продекламирует загробным голосом:
Зеленорубашечник проснется, оглядится, соскочит с кровати, бросится на кухню, потом выглянет на балкон, но и там не увидит ни единой живой души — все в доме будут спать. Тогда он успокоится, вернется к себе в комнату и вдруг услышит, как тот же голос опять декламирует:
Когда же Габи доберется до того места, где говорится:
зеленорубашечник побледнеет, залязгает от страха зубами, начнет слезно молить о пощаде и пообещает, что больше он никого не будет обижать. Однако невидимый Габи заставит его дать клятву, велит написать сто раз подряд: «Играть на шарманке и стрелять из автомата на улице строго воспрещается», и пригрозит, что он снова вернется, если зеленорубашечник нарушит клятву. Вот тогда-то он уже его не пощадит. Утром зеле- норубашечник оденется в простую одежду и бледный как мертвец, как трясущийся станет просить прощения у всех жильцов дома.
Но самое замечательное, если он вдруг найдет на чердаке волшебный плащ-невидимку, наденет его, спустится по лестнице домой, и никто его не увидит. Мама и папа будут искать его всюду, а он будет стоять рядом и молчать. Потом он положит на стол заранее написанную записку: «Обо мне не беспокойтесь, у меня все в порядке», — и родители удивятся, откуда это, мол, взялась на столе записка, и станут строить разные предположения, но Габи будет уже не до того. Он отправится на поиски зеленорубашечника и сразу же заметит, что тот выходит из дому. Габи бросится за ним и сзади стукнет его кулаком по голове. Зеленорубашечник обернется, но, никого не обнаружив, пойдет дальше. Тогда Габи подставит ему подножку. Зеленорубашечник распластается на грязном тротуаре, зачертыхается, поднимется и опять никого не увидит. Растерявшись, он попытается улизнуть, но Габи сорвет с него черную шапку с белой эмблемой «мертвой головы» и пойдет впереди зеленорубашечника, высоко держа шапку. Увидев, как его шапка с кокардой парит в воздухе, Шлампетер вытаращит глаза от ужаса и побежит. Шапка тоже помчится впереди. Когда же зеленорубашечник остановится, то и шапка застынет на месте, а потом плюхнется ему прямо на голову. Он попытается крикнуть, но крик застрянет у него в горле, и тогда, чтобы куда-нибудь скрыться, бросится наутек. Рядом с ним никого не будет и тем не менее кто-то — иначе говоря, Габи- невидимка — станет его дергать за уши, за волосы, колотить кулаками по спине и по груди. Глаза у Шлампетера нальются кровью, на губах выступит пена, он станет ругаться и стонать, закрывать лицо руками, а из пустоты будет доноситься точь-в-точь такой же голос, как у Габи.
«Ты подлец! — скажет ему голос. — Ты награбил целую уйму часов, ты грозил автоматом женщинам и детям, ты наверняка совершил много других преступлений. И тебя накажут за это: я буду неотступно преследовать тебя до конца твоих дней. Знай это…»
Зеленорубашечник заткнет пальцами уши, чтобы не слышать эти страшные слова, но невидимая рука отведет в сторону его пальцы, а голос будет безжалостно греметь:
«Имей в виду, подлец, я буду бить тебя смертным боем и не оставлю тебя ни на минуту в покое».
И чья-то невидимая рука со всего размаха ударит его по носу. У зеленорубашечника пойдет кровь. Он убежит в кафе, упадет на стул и еле слышно закажет себе горячий кофе с двойной порцией сахара и без сливок. Ему принесут кофе, он протянет к нему руку, но чашка вдруг поднимется в воздух, перевернется и выплеснет горячий кофе прямо ему на воротник. Этого он уже не вынесет. Завизжав, он выбежит на улицу, официанты бросятся за ним и хорошенько отдубасят, потому что он не заплатил за кофе.
Но это еще не все. Не успеет он подняться с земли, как невидимая рука повесит ему на шею доску. На доске будет нарисован осел, автомат, а внизу стоять надпись: «Я глупый и злой». Голос невидимки предупредит его, чтобы он не смел срывать с шеи доску, если не хочет на себя навлечь беду. Зеленорубашечник поплетется дальше с доской на шее, и все будут оборачиваться ему вслед, показывать на него пальцем, смеяться, бросать в него комья грязи. Наконец какой-нибудь человек, ничего не знавший о нем, сжалится над ним и попытается снять доску с его шеи, но зеленорубашечник начнет умолять не делать этого.
Так и будет он ходить по улицам до тех пор, пока не придет ему конец.
А Габи-невидимка пойдет домой, уляжется в постель, ну а волшебный плащ спрячет под подушку. Утром же мама и папа страшно удивятся, не понимая, как это он очутился дома. Потом ему расскажут, что
