пострадавших?
– Манфред Бушельмейер в данный момент без сознания. Он получил черепно-мозговую травму и сейчас в больнице, – сообщил один из полицейских, осматриваясь.
– Черепно-мозговую? Как прикажете это понимать? Автомобильная катастрофа? Но это же чудовищно! – Гюнтер поднялся. – А моя машина?
– Это не было автомобильной аварией. На него совершили нападение. В связи с этим у нас есть к вам несколько вопросов, и мы просим вас проехать с нами в комиссариат полиции. – Второй полицейский крепко сжал руку Гюнтера, словно тот собирался бежать.
– Весьма прискорбно, что Манфред серьезно пострадал, но не понимаю, почему я должен ехать в полицейский комиссариат. – Гюнтер указал на трех собравшихся в кабинете мужчин. – Разве я не могу прийти к вам сегодня после обеда? Эти господа прибыли специально, чтобы встретиться со мной, и должны сегодня уехать.
– Господин Шмидт. Речь идет о нанесении тяжких телесных повреждений, а не о делах бизнеса. Мне очень жаль. К тому же в вашей машине обнаружены кое-какие предметы, также вызывающие у нас вопросы.
Все устремили взгляды на Гюнтера.
– А что, установка люка в крыше машины нынче запрещена? – с вызовом осведомился Гюнтер.
– Кассета с фотопленкой, которую мы нашли, относится совсем не к элементам тюнинга автомобиля, а используется в радарных установках для фиксирования автомобилей, превышающих скорость. И таблетки, лежавшие рядом, продаются только по специальному рецепту. По крайней мере, в Германии. Но это вы наверняка сможете объяснить нам. А также и то, где вы провели прошедшую ночь. – Полицейский дружелюбно улыбнулся Гюнтеру. – Так что, господин Шмидт, мы настоятельно просим вас поехать с нами!
– Означает ли это, что я арестован? – спросил побледневший Гюнтер.
– Это мы увидим.
Едва вся процессия направилась к двери, как она снова распахнулась. На этот раз в дверях появилась Марион.
– Марион! – озадаченно воскликнул Гюнтер. – А ты-то что здесь делаешь?
– Я должна попрощаться с мужем, когда его будут увозить в полицейской машине. Это входит в число обязанностей примерной супруги. А что делаете здесь вы? – Клаус сразу же сгреб в стопку все бумаги, лежащие на столе. Юрген Бергер и Вальтер Кальтхоф поднялись при виде Марион. – Позвольте представить сопровождающих меня Анну Кель и Регину Раак.
Дамы вошли в кабинет, удостоившись поклона присутствующих господ. Лишь Клаус был не в состоянии двинуться с места. Он уставился на Регину так, словно видел ее впервые.
– Рады видеть тебя, Клаус. – Марион дружелюбно кивнула ему. – Мы пришли немного позже, чем планировалось, из-за того, что не знали точного времени начала вашей встречи.
– Разве вам не сообщили об этом? – спросил нотариус.
– К сожалению, нет, но вы можете ввести нас сейчас в курс дела. – Марион села на место мужа, Регина – на стул, стоящий напротив Клауса, а Анна расположилась рядом с ней.
Вальтер Кальтхоф кратко рассказал о ходе переговоров и даже выказал готовность разъяснить дамам все досконально. Анна Кель читала тем временем тексты договоров, а Клаус полностью погрузился в себя. В этой ситуации его утешает и делает неподсудным только то, что дамы пришли слишком поздно. Гюнтер подписал договоры, и теперь он, Клаус, владелец несметного богатства. Но Регина? Какова ее роль в этой акции? Он избегал встречаться с ней взглядом и не знал, как вести себя с ней, когда все закончится. В каком свете она видит его действия? В положительном? В отрицательном? И как она видит в этой истории саму себя?
Сейчас Клаус предпочел бы раствориться в воздухе вместе с договорами.
Юрген Бергер что-то уронил, и это вернуло Клауса к реальности. Клаус прислушался.
Вальтер Кальтхоф откинул со лба прядь волос и растерянно обратился к Бергеру:
– А что у нас с доверенностью на право продажи?
– Это мы отложим до тех пор, пока не прояснится ситуация с господином Шмидтом, – поспешно ответил Клаус.
– О, в этом нет никакой необходимости. – Марион улыбнулась ему. – Это можем сделать мы.
– Для меня было бы гораздо лучше закончить дело поскорее. – Бергер посмотрел на часы.
– Но постойте… – Клаус пытался спасти то, что спасти уже невозможно.
Никто не обращал на него внимания. Марион взяла бумагу.
– Там должно стоять мое имя!
– Нет! – злобно выкрикнул Клаус. – Об этом не может быть и речи!
– Именно об этом речь и идет, – прервала его Анна Кель. – Она же единственный совладелец АО в Лихтенштейне. Акции переходят к вам, а тем самым, – она подняла оба договора, – и вся совокупная собственность Шмидтов. И, конечно же, вы можете продать все Марион. Вы можете также поручить сделать это Юргену Бергеру. Он гарант сделки, а потому уполномочен и продавать и покупать.
Юрген Бергер кивнул:
– Никаких вопросов!
– Ну, так как? – Марион взглянула на Клауса.
