Дэниел.
– О Боже! Извини, Дэн, что так набросилась на тебя. Передай пожалуйста мое снаряжение и пойдем вниз. Я должна заняться цветами, которые растут у воды.
– Мне взять корзину с едой или поедим позже? – спросил Дэниел.
Лорелея взглянула вниз, на крутой спуск к воде, потом на часы.
– Уже половина двенадцатого! Дэн, если ты не против, давай сперва поработаем, а потом сделаем перерыв для ланча. Но корзину лучше взять сейчас. Ты справишься на спуске? У меня мое снаряжение…
– Говорят, надо путешествовать налегке, – засмеялся Дэниел, поднимая ношу на плечо.
Вода стояла низко, и вдоль скал удалось пройти не замочив ноги по песку. К весне море намывало песок, зимой он исчезал, и передвигаться можно было только на лодке. Лорелея хотела изучить растительность на нижнем уступе скал. В песчаных бочажках она обнаружила густые заросли стелющихся розовых цветов. Их серебристые листья так сверкали на солнце, что казалось, они покрыты инеем. В бинокль Лорелея разглядела поросль оранжевых калифорнийских маков.
– Дэн, сделай, пожалуйста, набросок с этих розовых цветов, – сказала она. – Я хочу показать, как сверкают их листья, за это их зовут ледяными растениями. Но боюсь, с помощью карандаша это не получится.
– Конечно, но я сделаю себе пометки и потом раскрашу рисунок акварелью.
– Но как же ты запомнишь оттенки? – удивилась Лорелея.
– У меня хорошая память на цвета. Мне кажется, это сродни абсолютному слуху у музыкантов, вероятно, это генетическое и перейдет к моим детям.
– Тогда начинай, – поспешно сказала Лорелея. Ну почему он все время сворачивает разговор на семью и детей? Надо полагать, мальчики вырастут высокие и широкоплечие, а у девочек будут золотисто-зеленые глаза и светлые волосы. О Господи, что за мысли все время лезут ей в голову!
– На калифорнийском берегу встречается много видов ледяных растений. – Лорелея заставила себя сосредоточиться на работе и начала говорить в диктофон. – Своим названием они обязаны крохотным блесткам, покрывающим листья. Они сверкают, как лед на солнце. В естественных условиях эти цветы растут в Мексике на полуострове Монтерей. Лучше всего они чувствуют себя на берегу океана, где много соли в воздухе. Это стойкое растение. Окраска цветов различная, но всегда яркая.
Лорелея выключила диктофон. Дэниел поднял голову от своего рисунка, вид у него был задумчивый.
– Скажи, вся эта информация у тебя в голове?
– О, это только основы. Серьезный садовод знает очень много о самых разных растениях. Это несложно, знания накапливаются. Самое трудно для меня – решать, что и как делать в оранжереях. Кое в чем помогает опыт, но многое требует исследований и настоящего экспериментирования. Вот почему я хочу пройти полный курс в колледже, познакомиться с последними достижениями в области садоводства и быть в курсе новых исследований.
– Знаешь, мы с тобой одинаково относимся к учению, – серьезно сказал Дэниел. – Фактически учиться приходится всю жизнь. Я знаю, что ты хороший садовод. Тем не менее, я уверен, что даже после того, как ты получишь все ученые степени, ты будешь посещать лекции, читать литературу.
Лорелея слушала в полном восторге. Да, Дэниел действительно понимает ее. И хорошо делает, вдруг сердито подумала она. Ему, чтобы закончить образование и получить свои степени потребуется несколько лет.
Тряхнув головой, она постаралась избавиться от подобных мыслей.
– Дэн, теперь надо найти несколько озерков, оставшихся от прилива.
– Как? Разве сейчас не время ланча? – жалобно спросил Дэниел.
– Ну хорошо, иду на компромисс, найдем одно озерко, потом поедим, – сказала Лорелея.
Они отправились вдоль берега на север и скоро нашли подходящее место. Вода промыла в скале большую нишу, заполнив ее. В этом естественном аквариуме копошились маленькие крабы, к боковым стенкам прикрепились похожие на цветы анемоны.
– Пожалуй, сфотографирую я эти анемоны, хотя по существу это не растения, а животные.
– Животные? – удивился Дэниел. Он опустил руку в воду и хотел потрогать изящный лепесток.
– Не трогай! – закричала Лорелея.
Дэниел отскочил, потом удивленно посмотрел на нее.
– Я вовсе не шучу, – пояснила Лорелея. – Эти прелестные лепестки на самом деле щупальца. На них расположены ячейки с парализующей жидкостью, они парализуют и потом переваривают мелкую рыбешку. А человека могут больно ужалить. Это не смертельно, но довольно неприятно.
– Ну спасибо, что предупредила. Я уже наполовину умер от голода, так что дополнительные травмы мне ни к чему.
– Ладно, ладно, – засмеялась Лорелея. – Никто не скажет, что я злая. Давай вернемся к нашей корзине и спасем тебя от голодной смерти.
Несколько минут спустя они уютно сидели за завтраком.
– Потрясающий цыпленок, – сказал Дэниел, уплетая за обе щеки. – Интересно, какие растения ты употребляешь для приправы?
– Спасибо за похвалу. Это один из рецептов моей бабушки, я его нашла года два назад.
– Бьюсь об заклад, ты умеешь вкусно готовить не только цыпленка. Не сердись на меня, но пора бы тебе понять, что бывший супруг свои трудности переносил на тебя и сознательно разрушал твою уверенность в своих силах.
– Конечно, ты прав, Дэн. Но он так глубоко внушил мне неуверенность в себе, что она проявляется и сейчас, когда я чувствую себя свободной и самостоятельной. Мне кажется, в психике Говарда скрывался какой-то изъян. Может быть, это связано с тем, что его отца убили, когда Говард был маленький. Во всяком случае, он считал, что весь мир ему задолжал, и хотел получить все сразу, немедленно.
– Как ребенок, который уверен, что все вокруг существует только для него.
– Вот именно. Я постоянно придумывала всяческие оправдания его эгоизму. Теперь, когда я узнала тебя, то понимаю, как это бессмысленно.
– Когда узнала меня? Что ты хочешь этим сказать? – спросил Дэниел.
– Хочу сказать, что у тебя гораздо больше оснований ненавидеть весь мир – ведь у тебя не было ни отца, ни матери. А ты не озлобился и не стал эгоистом.
– Не делай из меня героя, – сказал Дэниел смущенно. – Я не всегда смотрел на вещи объективно. Как и тебе, мне трудно было обрести самоуважение. Многие годы я думал, что во мне есть какой-то ужасный порок, иначе моя мать не бросила бы меня.
– Ох, Дэн, этого я тоже никогда не смогу понять. Я знаю одно – то, что твоя мать так поступила, к тебе не имеет никакого отношения. Наверное, в ее жизни случилось что-то ужасное.
– Ну, а я так же уверен, что Говард Тэйлор просто сумасшедший, раз мог оставить тебя ради другой женщины.
Лорелея смотрела на тарелку с едой, но не могла проглотить ни куска. В горле у нее стоял комок. Она достала из корзины две банки с содовой, передала одну Дэниелу и, открыв свою, сделала большой глоток.
– Иногда бывает трудно проглотить то, что судьба нам подсовывает, правда? – Дэниел поднял руку в шутливом салюте.
– Что ж, от нас зависит сделать напиток приятным, – ответила Лорелея тоже метафорой.
Потом, набравшись смелости, она задала Дэниелу вопрос, который давно ее мучил:
– Дэн, ты когда-нибудь пытался узнать о своих родителях? Узнать, что же в действительности случилось?
– Ах, Лори, разве ты не знаешь, каждый брошенный ребенок мечтает узнать, что его похитили, что безутешные родители перевернули весь мир, чтобы его найти. У меня было две мечты. Одна, что меня найдут родители, и другая, что к восемнадцати годам я каким-то таинственным образом стану миллионером. По этому сценарию моя мать должна была появиться в один прекрасный день и на коленях просить у меня прощения. Я давал ей деньги, но отворачивался от нее. – Он грустно засмеялся.
