поле боя после побоища. Вспомнив о Тви и других погибших подругах, Дар подумала, что эти женщины все равно что мертвы.
«Как и я».
Дар так и не заснула. На рассвете кто-то забарабанил в двери. Поднялась толстуха.
— На кухню! — выкрикнула она и назвала несколько имен. Женщины начали со стонами подниматься, — по дрова! — прокричала толстуха и назвала еще несколько имен, — и остальные тоже подымайтесь. Живо.
— Но, Матта, делать ведь нам нечего, — возразила какая-то женщина.
— Поленницу надо перетаскать на другой конец лагеря.
— Так мы ее вчера перетаскивать закончили.
— Значит, назад перетащите, — буркнула Матта, — лентяек ждет порка.
Все женщины поднялись. Дар затерялась между ними. Она решила попытаться не попадаться на глаза. Двери распахнулись, в комнату вошли несколько солдат. Дар поспешно попятилась назад. Она заметила женщину, стоящую на коленях у отхожего места. Женщину рвало. Дар пристроилась позади нее и сделала вид, будто ее тоже мутит. Солдаты прошли совсем близко. Они отбирали женщин для каких-то работ. Дар продолжала изображать тошноту, покуда солдаты не ушли. Потом она запрокинула голову и поспешно отошла от отвратительно воняющей дыры.
Женщине, которую только что рвало, полегчало. Она распрямилась.
— Дар? — прошептала она, не веря собственным глазам.
Дар обернулась. Сердце у нее ушло в пятки.
— Здравствуй. Нена.
Нена, похоже, собралась что-то сказать, но ее снова начало рвать. Когда приступ тошноты отступил, она простонала:
— Уже две луны я вот так мучаюсь. Помоги мне Карм.
Дар смотрела на свою прежнюю мучительницу и пыталась сообразить, что у той на уме. Однако Дар не почувствовала враждебности. Нена выглядела хворой и несчастной.
— Дар, что с тобой стряслось? Я думала, тебя и в живых-то нет. А кто сделал такое с твоим лицом?
— Орки.
— Как это жестоко!
— Ну я хотя бы жива, — отозвалась Дар.
— Только мы с тобой и уцелели.
Для Дар мелькнул огонек надежды.
— Всех солдат убили?
Взгляд Нены наполнился горечью.
— О, с этими все в порядке! Я хотела сказать, что только мы с тобой уцелели из женщин, — она тяжело вздохнула, — наверно, ты делала то, что было нужно. И я тоже. Ты можешь меня простить?
— Конечно.
— Ты хотя бы не беременна.
— Ребенок от Коля?
Нена скривилась.
— От Тига. Коль швырнул меня ему, как кость собаке.
— И как поживает эта парочка? — поинтересовалась Дар как можно более равнодушно.
— Коль по-прежнему на коне, а Тиг… — Нена невесело усмехнулась, — он мертв.
— Как он погиб?
— Этот выпил бы все, любую гадость, — Нена многозначительно глянула на Дар, — Тарен научила меня кое-чему. Есть такие листья…
— Почему ты рассказываешь мне об этом?
— Мы с тобой будем подругами, — заявила Нена, — я делюсь с тобой моей тайной, чтобы ты знала: ты можешь мне доверять. Ну, так почему же ты вернулась?
Дар сомневалась в искренности Нены, но постаралась своих сомнений не выказывать.
— Орки привели меня сюда.
— Что, ты прискучила своему дружку-страхолюдине?
— Да, и уж больше мне никого не надо.
— И каково это — кувыркаться со страхолюдиной?
— Ты не думай, ничего такого не было. Он был нежен и…
— И — что? — с неподдельным интересом поторопила ее Нена.
— Теперь это не важно. А когда должен родиться твой ребенок?
— Не так скоро, чтобы его миновала судьба Фрей.
— Но Фрей отдали хорошим людям, — возразила Дар.
— Нет, не отдали. Коль утопил ее. Он смеялся, когда рассказывал мне об этом.
— Кусок вашавоки! Фас Мут ла так мат фат! — выругалась Дар по-оркски. («Грязный вашавоки! Пусть Мут ла погубит его душу!»)
Нена ошарашенно уставилась на Дар.
— Что ты только что сказала?
— Пусть Карм убьет его грязную душу!
— Да нет у него никакой души, — вздохнула Нена, — уж это я на своей шкуре узнала. Пойдем, нам пора. В казарме почти никого не осталось.
Дар поспешила за Неной. Когда они вышли из казармы, Нена заметила кинжал на поясе у Дар.
— Избавься от него поскорее! Если увидит кто из солдат, тебя сразу выпорют!
Дар порвала веревку, к которой был подвешен кинжал, и лихорадочно огляделась по сторонам в поисках места, где бы спрятать оружие.
— Загороди меня, я его закопаю, — шепнула она.
Дар думала, что Нена побоится рисковать, но та исполнила ее просьбу. Дар вырыла кинжалом небольшую ямку, уложила его туда и присыпала землей.
Нена облегченно вздохнула.
— Вот и хорошо, — сказала она, — выпороли бы тебя — одно это было бы плохо. Но что хуже — Коль узнал бы, что ты тут. Он ненавидит тебя, Дар! На этот раз у тебя нет орка, который тебя спасет!
Дар решила не говорить Нене о Зна-яте и других орках. «Это будет моей тайной», — решила она.
— Как же мне укрыться от него?
— Он сюда не так часто наведывается, — сказала Нена. — Жизнь в лагере — не то что на марше. Порядки строже, и солдаты не докучают нам, пока мы делами заняты.
Дар и Нена присоединились к женщинам, которые встали в цепочку к большой поленнице. Все утро они перетаскивали дрова с одной стороны лагеря на другую. Когда выпадала минутка поговорить, они говорили.
Нена зимовала в Тайбене в прошлом году, и она рассказала Дар о том, чего тут можно ждать. Солдаты приглядывали за женщинами днем, но в остальном не докучали.
— Человек Королевы терпеть не может брюхатых баб, — сказала Нена, — поэтому дал приказ на ночь запирать нас. Покувыркаешься с кем — тебя могут выпороть, — Нена думала, что Дар может какое-то время остаться незамеченной для Коля, но не так уж долго, — клеймо у тебя старое, а тех, кто давно служит, ставят старшими над новыми паленками. Значит, придется встречаться с мердантами.
Чем больше узнавала Дар, тем больше уверялась в том, что обречена. Она подумала, не спрятаться ли среди орков, но этим она могла спасти себя только на время. Впервые за все время орков призвали в войско посреди зимы. Рано или поздно орков должны были отправить воевать, и тогда Дар уж точно негде было бы спрятаться.
— Я знаю безопасное место для тебя, — сказала Нена, когда они отнесли к новой поленнице по очередной охапке дров.
— Где?
