Алтея засмеялась и поцеловала его. Когда он прижал ее к себе и горячо ответил на поцелуй, Алтея тихо всхлипнула. Он нежно провел руками по ее спине и прижался к ней еще крепче, страстно желая оказаться внутри.
— Дядя? Вы здесь? — окликнула его Жермен, постучавшись в дверь.
Хартли застонал, прижавшись лбом ко лбу Алтеи и пытаясь подавить желание, терзающее его.
— Да, сейчас приду.
— Мы будем в гостиной с Модредом и Олимпией. Хартли посмотрел на Алтею и вздохнул, заметив, как проясняется ее взор, исчезает туманившее его желание.
— Когда все закончится, мы уедем куда глаза глядят и у нас будет этот чертов медовый месяц.
— Это было бы мило, — сказала она и, отступив от него, разгладила платье. — Но сейчас жизнь идет своим чередом, и лучше нам вернуться к ней.
Тихо напевая, Алтея ставила в вазу цветы на столике у камина. Она ускользнула от остальных, чтобы подготовить спальню. Вечер прошел прекрасно, прибыло столько членов ее семьи, чтобы встретиться с Модредом, теперь гости разъехались, и скоро они с Хартли смогут побыть наедине. Ей хотелось, чтобы к ночи любви спальня была готова полностью.
— Ну, похоже, ты счастлива.
Алтея оглянулась и улыбнулась Олимпии, стоявшей в дверях. Она видела, как на протяжении всего вечера Олимпия взвешивала и оценивала Хартли, но Алтею это не беспокоило. У Хартли было все необходимое, чтобы завоевать симпатию циничной Олимпии, хотя Алтея знала — ее кузина не сразу признает это.
— Да, я очень счастлива. А ты волновалась? — спросила она, ставя несколько свечей на маленький комод у кровати.
— Ну, твой первый муж был настоящей бедой.
— Точно, но у Хартли нет ничего общего с Чаннингом. Хартли обладает всеми чувствами, которых не было у Чаннинга — он только не всегда сознает это.
— Ты его любишь.
— Да, люблю. Очень. А это плохо, когда жена любит своего мужа?
— Нет, если он отвечает ей любовью.
Алтея со вздохом присела на край кровати.
— Я ему нравлюсь, он желает меня, доверяет мне. Может, кому-то покажется, что это не много, но я считаю — немало. Он принимает меня такой, какая я есть, знает, на что я способна, признает мою семью.
Олимпия села рядом с ней.
— Это все очень хорошо, никто и не спорит. Кажется, ему нравится Модред. И это тоже важно. Тем более что, по словам Модреда, у Хартли и его племянников очень крепкие преграды. Сейчас Модред вместе с ними развлекается, и это согревает мою душу. Конечно, он испугался, как бы его не вышвырнули в окно, когда твой муж явился домой.
— Я знаю. Хартли приревновал. — Алтея улыбнулась. — Я считаю, это шаг вперед.
— В завоевании его сердца?
— Да. Это та награда, которой я жажду — в ответ на мою любовь к нему. Думаешь, я хочу слишком многого?
— Вовсе нет. Я уверена, ты скоро завоюешь то, чего хочешь.
— Ты это увидела? — спросила Алтея, и в ее голосе прозвучала надежда, которую не удалось скрыть.
— Отчасти. Я не всегда уверена в том, что вижу, когда дело касается семьи. Особенно тех, кто мне близок.
— Потому что можно выдать желаемое за действительное.
— Точно. И все-таки я не вижу туч на твоем горизонте. Во всяком случае, не из-за Хартли.
— Хорошо. Пока мне этого достаточно.
Олимпия поцеловала ее в щеку.
— Лучше мне отправиться в постель, чтобы ты успела подготовить сцену соблазнения. А завтра обсудим твои вопросы.
Алтея крепко обняла кузину и, как только та ушла, поспешила в ванну. Ей хотелось быть чистой и душистой, когда Хартли наконец присоединится к ней.
Хартли собрал карты и улыбнулся Модреду. Его ревность исчезала с каждым часом, проведенным в обществе герцога.
Модред Уэрлок — хороший человек, с тяжелым грузом в виде дара, который, скорее, был проклятием. Он глава большой, одаренной и в некотором смысле эксцентричной семьи, многие члены которой удерживали его от поездки в Лондон.
— Игра доставила мне большое удовольствие, Модред. Но теперь я намерен отправиться к своей жене. — Хартли удивился, когда молодой герцог слегка покраснел.
— Ты будешь добр к ней? — спросил Модред.
— Всегда.
Модред улыбнулся:
— Я надеялся, что смогу, ну, прочитать тебя, чтобы убедиться в этом, но у тебя, Жермен и Байяра очень сильная защита. Просто Алтея нуждается в заботе. Ее братья заботятся о ней, но они редко бывают рядом, а Алтее нужен дом, настоящий дом, а не просто крыша над головой.
— У нее есть дом. И есть тот, кто позаботится о ней. За ее сердце не опасайся, я не собираюсь его разбивать. Как только будет покончено с мучающими нас неурядицами, я собираюсь уделять браку все свое внимание.
— Это хорошо. Что касается неприятностей, о которых мы говорили сегодня вечером, позволь мне помочь.
— Тут самое важное — эти чертовы сестры, Модред. Если у них нет сильной защиты, ты увидишь множество гнусностей.
— Это не важно. Я должен помочь. И не только потому, что это мой долг как главы семьи. Я сделаю это ради Алтеи.
— Как хочешь, но не считай, что обязан продолжать, если станет не по силам. Долг не требует от тебя самоистязаний. А теперь спокойной ночи. В твоем обществе хорошо, друг мой, но я хочу к жене.
Хартли ушел, вслед ему звучал тихий смех Модреда.
Хартли почти жалел молодого герцога, но у него была большая, поддерживающая его любящая семья. И все-таки герцог, молодой, богатый и неимоверно красивый, был одинок. Хартли не нужно было обладать особым даром, чтобы понять это.
Он все еще раздумывал о Модреде, когда вошел в гардеробную, расположенную между спальнями, которыми пользовались он и Алтея. Скоро у них будет только одна спальня, решил он, раздеваясь и умываясь. Накинув халат, он направился в комнату, которой сейчас пользовалась Алтея.
Все мысли о Модреде тут же выскочили у него из головы. В воздухе витал запах лесных цветов и изысканных ароматов. Он посмотрел на цветы и свечи, расставленные по комнате, потом на Алтею. Она сидела по-турецки, закутавшись во что-то вроде халата, который трудно было назвать теплым или скромным. Сквозь кружевной корсаж виднелись соски, и тело Хартли тут же напряглось. Зрелище ее великолепных волос, спускающихся до талии, только усилило его аппетит.
— Это все нужно было спланировать, — сказал он, подходя к кровати.
— Немного, — ответила она.
— Ты попросила Аргуса отправить меня домой? — Его догадку подтвердила краска стыда на ее щеках, и он театрально вздохнул: — Значит, я обречен на то, чтобы за меня работали другие?
Ее опасение, что он рассердился из-за ее вмешательства, сейчас же испарилось, исчезло, и Алтея рассмеялась:
— Я попросила всего об одной ночи, просто напомнила Аргусу, что мы молодожены.
