— Это называется «Волшебная лампа». Нет, не могу.
Она откровенно усмехнулась и полюбопытствовала:
— Почему, к дьяволу, нет?
— Ладно. Арра сказала, что энергия, нужная для того, чтобы контролировать… вещи…
— Вещи? Это такой технический волшебный термин?
— Отвали. Энергия исходит от волшебника. Зачем я должен высасывать силы из себя, когда с тем же успехом можно обойтись фонариком или лампой?
— Батарейки сели. Что будет, если лампа погаснет? — Эми слегка качнула ею, заставив тени заплясать. — Ты просто ни черта не смыслишь в подготовке, признайся.
«Да. Нет. И переделывать что-либо уже бесполезно».
— Я должен все предвидеть?
— Эй, ты же волшебник, который запанибрата с великим и неизведанным. К тому же «Волшебная лампа» была бы чрезвычайно…
«Бесполезной тратой сил».
Зажглись лампы, хотя на задней лестнице они были не такими яркими, как в обжитых частях дома.
«Наверное, нет смысла тратить электричество на слуг».
— Эми, сейчас старушке пора рубить садовника. Это займет у нее некоторое время. Давай пока поднимемся на второй этаж и подождем.
Фостер зашагал помедленнее, надеясь, что Эми пойдет с ним в ногу, а не ринется вперед. Может, ему показалось, но он слышал влажный стук топора, перерубающего кость в такт музыке, доносящейся из бального зала.
Трам-пам-пам, трам-пам-пам, хрусть-хрусть.
Но Тони раньше никогда не воображал расчлененку в ритме вальса, поэтому не был в этом уверен.
На лестничной площадке второго этажа стоял ряд шкафов для постельного белья. На третий, к комнатам прислуги, вела еще более крутая лестница.
Узкое окно было таким же темным и непрозрачным, как и все остальные в доме. Лампочка в железном абажуре отбрасывала тени, очень похожие на те, что оставляла керосиновая лампа.
Трам-пам-пам, трам-пам-пам, хрусть-хрусть.
Нет, это не было его воображением.
— Знаешь, Эми, я тут подумал… — Тони сделал паузу, чтобы она успела придумать уничижительный комментарий, потом продолжил: — Возможно, статистка, которая утром закатила истерику, и в самом деле нащупала пальцы. Я почти уверен, что старая леди закопала в том месте правую руку садовника. Да, я знаю, что физически ее там уже нет, но, может, это было нечто вроде призрачного ощущения. Наверное, никто не крал тяпку. Садовник просто вернул ее себе.
«Просто.
Когда говоришь не только о мертвых, но и расчлененных садовниках.
Когда я начал вести такую странную, пугающую жизнь? Ах да, Вики Нельсон, которая все знала лучше всех, однажды притащила меня с улицы в качестве донора для раненого вампира».
Тони не был уверен, беспокоиться ли ему насчет того, что Чи-Би позвал на помощь Генри.
«Если посмотреть на дело с хорошей стороны, Фицрой не сидел один в театре, замышляя отомстить мне за то, что я там не появился. Генри привез ноутбук. Если в конце концов нам понадобится не-мертвый аристократический кровопийца, чтобы штурмовать баррикаду снаружи, то он как раз окажется под рукой. Теперь с плохой стороны… Трудно отыскать мало-мальски резонную причину, но меня почему-то не особо радуют дружеские отношения, завязавшиеся у Генри и Чи-Би».
— Тони?
Освещение не очень изменилось. Когда Эми внезапно возникла прямо перед ним, это было одним из самых пугающих событий нынешней ночи.
— Чего хмуришься? — спросила она, явно довольная его реакцией. — Боишься, что кто-то ушел отсюда с настоящей рукой садовника?
— Нет. — Тони выдвинул узкий ящик и пристроил на нем ноутбук, пытаясь вернуть чувство собственного достоинства. — Если бы это произошло, то мы играли бы в «Духи буйствуют в городе в поисках пропавшей части тела» вместо стандартного «Дом с привидениями пытается пожрать души эксцентричной компании, запертой в нем».
— Призраки не буйствуют.
— Этот стал бы.
— Если сюжет настолько стандартный, разве мы не должны выбраться отсюда без особых усилий?
— Может, мы недостаточно эксцентричны.
— Да ладно, твоей эксцентричности хватило бы на всех.
— Моей?
— Эгей, мистер Волшебник! Да, твоей, с твоими уроками магии на ноутбуке, который с виду показывает только пасьянс «паук». — Эми протянула руку и безуспешно постаралась двинуть курсор. — Фу- у-у… Почему тачпад такой липкий? Неважно! — Она подняла руку, не дав ему ответить. — Я не хочу знать. Просто объясни, как вернуть твою задницу, когда будешь колдовать, и… Что это за звук?
— «Скрип-скрип»? — Фостер отвел взгляд от монитора ровно настолько, чтобы увидеть кивок Эми. — Когда я услышал его днем, решил, что качается дверь на лестнице.
— Она не двигается, Тони.
— Знаю.
— Это один из призраков? — Эми театрально понизила голос. — Я его слышу? Почему?.. В смысле, это здорово, но почему?
— Может, дом наконец преодолел твой природный цинизм?
— Еще чего!
«Противоречия плюс вспыльчивость — вот вам Эми».
— Хорошо, возможно, потому что мы близко. Снимай ботинки.
Эми поставила фонарь на пол, взялась обеими руками за черные парусиновые штанины рабочих брюк, задрала их и продемонстрировала блестящие черные ботинки до лодыжек, украшенные ярко-розовыми шнурками.
— Снимать?
— Да. Согласно указанию, я должен нарисовать руны на твоих босых ногах. Они послужат якорем, удерживающим тебя в этом мире.
— Здорово.
Она села на нижнюю ступеньку и начала расшнуровывать ботинки.
— Сейчас июль. Тебе в них не жарко?
— Нет. К тому же разве я из тех, кто носит сандалии с узкими ремешками?
Она определенно не относилась к таким особам. Цвет ее носков был под стать шнуркам. Ногти на ногах оказались такого же цвета, как на руках, — пурпурные и черные.
— Сколько работы, которую никто никогда не увидит, — заметил Тони, опускаясь на одно колено и беря ее левую ступню.
У Эми заранее поджались пальцы, когда он зубами стянул колпачок с маркера.
— Тебя никто не просит следовать моему примеру, — сказала она и прищурилась. — Тони, это должно послужить якорем?
Он отодвинулся, изучил черные линии на бледной коже и спросил:
— А что не так?
— Я якорь, потому что они на мне нарисованы? Это не волшебство.
— Скажем так, символизм. — Он склонился над второй ногой Эми.
— Какое длинное слово. Ты имеешь хоть малейшее понятие о том, что делаешь?
— Честно?
