угрожает.
– Но это совершенно другое дело…
– Ничего подобного, Марк! – Алекс хлопнул по столу ладонью. – Если появляется хотя бы намек на финансовую нестабильность, рекламодатели сразу начинают разбегаться. Ты ведь знаешь, что они охотнее помещают рекламу на телевидении, чем в журналах. При первых же неприятностях они спешат покинуть корабль!
– Этого не произойдет, пока у нас хороший тираж.
– Большой тираж ничего не значит. Не тебе объяснять, что основные деньги поступают от рекламы. Если только рекламодатели решат, что у нас заколебалась почва под ногами…
– Черт возьми, Алекс, о чем ты говоришь? Какая такая почва заколебалась у нас под ногами?
– Я говорю не о журнале, дружище. – Алекс испытующе посмотрел на него. – Как подвигается дело с фильмом?
Марк отвернулся.
– Дело подвигается прекрасно. Через четыре месяца он выйдет в прокат.
– Я слышал другое. Я слышал, что это плохой фильм, что он получит отвратительные рецензии и с треском провалится. А это означает, что… Что четыре лимона пошли псу под хвост! – Алекс горько усмехнулся. – Знаешь, я бы с удовольствием послал этого голливудца… в прокат. Дерьмо собачье!
Марк злился все больше и больше. Опершись руками о стол, он тихо сказал:
– С фильмом все будет нормально, и вообще это не твоя забота. Было бы лучше, если бы ты занимался журналом, а не слухами. Даже если фильм не сделает большой сбор в прокате, остается еще телевидение. Собственно, уже прошли первоначальные переговоры относительно создания телесериала, основанного на опубликованных в «Мачо» материалах.
Алекс воздел руки к небу:
– Господи! Теперь еще и телевидение!
Не убирая руки со стола, Марк сказал по-прежнему тихим голосом:
– Алекс, ты забываешь одну вещь. Босс здесь я. Я владелец «Мачо», а ты здесь только работаешь.
– Значит, так? – медленно произнес Алекс.
Марк выпрямился:
– Когда ты так себя ведешь – да.
Оба внезапно почувствовали, как между ними возникла враждебность – гораздо более сильная, чем тогда, в ресторане, когда Ласло Сноу уволил Марка.
– Ты и вправду изменился, дружище. Ты всегда говорил, что любишь обкатывать на мне свои идеи. Даже если я не соглашался, что бывало довольно часто, ты это воспринимал спокойно.
– Возможно, я ошибался. Похоже, ты становишься параноиком. Теперь тебе следует сосредоточиться на журнале, а обо всем остальном забудь.
– Ну, если ты так хочешь. – Алекс пожал плечами. – Я готов.
Направившись к выходу, Марк напряженно ждал. Алекс всегда оставлял за собой последнее слово.
И оно прозвучало:
– Марк… Как там работает Пегги Чёрч?
Марк обернулся:
– Прекрасно работает. Она лучший секретарь из тех, что у меня были.
Взгляд Алекса стал задумчивым.
– И только?
– Не знаю, к чему ты клонишь, Алекс, но в любом случае это не твое собачье дело!
Выскочив из кабинета Алекса, Марк был твердо уверен в одном: никогда больше он не станет обсуждать новые идеи с Алексом Лавалем. С этого момента ничего общего, кроме журнала, у них не будет.
Глава 12
Через несколько дней его гнев на Алекса значительно поостыл. В конце концов, Алекс был слишком славным парнем, чтобы долго на него злиться. К тому же Марк прекрасно знал, как много сделал Алекс для успеха «Мачо». Этого он никогда не забудет.
И все же их отношения значительно охладели.
К счастью, Марк был полностью захвачен проблемами, совершенно не связанными с бизнесом. «Гнездо Бакнера» было уже почти готово. Марк не забыл, что Пегги не возражала против того, чтобы стать его первым посетителем. Марка не покидало желание оказаться там с ней наедине. В предвкушении этого события он целых две недели воздерживался. Последний раз такое случилось много лет назад, когда на Марка нашел особенно острый приступ меланхолии и желания побыть одному.
Строительство было практически завершено, оставалось дополнить интерьер несколькими завершающими штрихами и завезти мебель. Отлучившись на неделю из конторы, Марк лично руководил этим процессом, а когда все было закончено, отослал самолет обратно в Нью-Йорк. Марк доверил заботу о доме приходящей прислуге, наняв для этих целей немолодую супружескую пару, а затем совершил путешествие на такси до самого Сан-Франциско. Там он купил «мазератти», пригнал машину в аэропорт и, оставив ее на стоянке, под вымышленным именем первым же рейсом вылетел в Нью-Йорк.
