Между ними снова установились прежние милые дружеские отношения, но так ли это? Теперь Изабелла узнала полную таинственных глубин натуру своего мужа и, потрясенная своим открытием, стала сомневаться в собственных чувствах. Ей казалось, что никогда их отношения не будут такими, как раньше.
На следующий день Роберт начал приготовления к возвращению в Лондон, и, к собственному удивлению, Изабелла пожалела об этом. Это значило: начнется другая жизнь, придется вживаться в другой уклад. Это значило, что появится Мэриан, которая не любила ее, и Люсьен, который, может быть, слишком сильно любил ее. Все эти трудности, вероятно, незначительные с точки зрения Роберта, приобрели огромное значение для нее. Изабелле надо было собраться с силами, чтобы встретиться с ними.
Глава 12
В то холодное ветреное мартовское утро огонь в камине гостиной Мэриан горел отвратительно. Из-за порывов меняющего направление ветра в комнату попадали небольшие клубы дыма, от которого щипало глаза, в то время как спину холодил сквозняк. Она с раздражением отложила перо и, подойдя к камину, старательно перемешала угли, но пламя лишь судорожно вспыхнуло и почти сразу же сникло. А ведь трубу чистили как раз перед Рождеством. Мэриан казалось, что все в доме шло наперекосяк с тех пор, как ее брат привез жену в особняк на Арлингтон-стрит. Мэриан находила причины чувствовать себя обиженной. Только что у нее состоялся очень неприятный разговор с кухаркой.
Миссис Пратт хорошо знала себе цену. Никто из хозяев не мог найти равных ей в приготовлении великолепных суфле, восхитительных соусов и поистине волшебного холодного пудинга. Она постучала в дверь и вошла, сложив руки на необъятной груди. Ее накрахмаленный фартук был безупречен, манеры почтительны, но характер отличался упрямством и независимостью.
– Могу я переговорить с вами, леди?
– Да, конечно, миссис Пратт. В чем дело?
– Это касается той деревенской девчонки, которая приехала с молодой миссис Эрмитейдж. Гвенни Фостер.
Сердце у Мэриан оборвалось. «Ну вот, опять. Я знала, что будут неприятности, я предупреждала Роберта, но он не обратил никакого внимания. Изабелла просила за эту девушку, все остальное для него не имело значения», – с обидой подумала Мэриан.
Итак, Гвенни приехала к ним на Новый год и сразу же вызвала к себе неприязнь у кухонных работниц. Она была посторонней, и к тому же заняла оборонительную позицию. Гвенни оказалась слишком уж прямолинейной, даже осмеливалась критиковать знаменитый рецепт галантина из свинины и говядины, которым пользовалась миссис Пратт, утверждая, что галантин получается слишком густой, и что еще хуже, имела обыкновение самым раздражающим образом намекать, будто знает очень многое о своей молодой хозяйке, но категорически отказывалась удовлетворить вполне естественное любопытство прислуги.
– Я не разношу сплетни, вы это хорошо знаете, леди, – добродетельно заявила миссис Пратт, – но я считаю своим долгом сообщить, что Гвенни ворует еду из моей кладовой.
– Ворует еду! – воскликнула Мэриан. – Что это значит? Разве девушку не кормят досыта?
– Разумеется, кормят, и даже более, чем достаточно, – возмущенно сказала миссис Пратт. – Никто из моих подчиненных не голодает. Но, следует признать, делает она это не для себя. Посудомойка сказала мне, что видела, как Гвенни что-то вынесла из кладовки поздно вечером и отдала одному из этих грязных бродяг, которые сейчас толкутся повсюду, куда бы вы ни пошли.
– Многих из них уволили с армейской службы, и теперь они остались без работы и жилья, – примирительно сказала Мэриан. – Наверное, девушка пожалела одного из них.
– Может быть, – согласилась миссис Пратт. – Но это отнюдь не самое худшее. Прошлой ночью, и позапрошлой тоже, она привела одного из этих негодяев в моечную и позволила ему сидеть и есть там. Как вам это нравится? И у меня есть основания думать, что прошлой ночью он спал в конюшне. – Кухарка сделала паузу – будто от такого безобразия у нее перехватило дыхание. – Так не годится, леди. Он мог бы оказаться грабителем или еще того хуже. Нас всех могли бы зарезать прямо в постелях. Что, если хозяин уедет во Францию, и мистер Маккай с ним, а мистер Хоук отлучится на несколько дней навестить свою больную сестру? Кто останется здесь защищать нас от всяких негодяев, хотела бы я знать? Это то же самое, что добровольно открыть им дверь. Молодые горничные уже боятся, а Китти рассказывала, что мальчишка из приюта, только что поступивший на службу, дрожал и плакал всю ночь напролет. Не нравится мне это, совсем не нравится, леди.
– Да, я могу тебя понять.
Мэриан вздохнула. Ее не так просто было взволновать, и, по-видимому, в рассказе миссис Пратт многое было преувеличено. Однако этому следовало положить конец. Что-то надо предпринять.
– Хорошо, я разберусь, – сказала она наконец. – Я поговорю с леди Изабеллой, а потом и с самой девушкой.
– Очень хорошо, леди. Я не из тех, кто затевает заваруху, но посчитала своим долгом прийти и рассказать вам. Я бы никогда себе не простила, если бы случилось что-нибудь ужасное.
– Нет, конечно, нет. Спасибо, я разберусь с этим.
Оставшись одна, Мэриан позвонила Китти и послала ее за Изабеллой. В ответ услышала, что та рано утром поехала верхом в Гайд-парк и еще не вернулась.
Это тоже раздражало Мэриан. Роберт купил жене красивую дорогую лошадь. Он сам выезжал с Изабеллой, насколько работа позволяла ему выкраивать на это время.
После возвращения из Шотландии Роберта постоянно вызывали в Уайтхолл для решения вопросов, связанных с условиями мирного договора, подписание которого затягивалось из-за постоянных придирок Бонапарта по каждому малозначительному вопросу, пока, наконец, доведенные до крайней степени раздражения и понимающие, что страна теряет терпение, лорд Корнуоллис и лорд Хоуксбери не отправились в Париж с ультиматумом. В течение восьми дней должно было быть достигнуто окончательное соглашение и подписан договор, иначе все надежды рухнут и обе страны сразу же окажутся в состоянии войны, что было крайне нежелательно ни для Британии, ни для Франции. Роберта послали в Париж с миссией советника, знакомого со всеми подробностями и способного перевести на английский тончайшие нюансы, которые хитрый и беспринципный француз мог бы ввернуть. Роберт не знал точно, когда вернется.
Лишь час спустя вошла Изабелла, румяная после утренней прогулки верхом, но в глубине души встревоженная. Вызов в комнату Мэриан предвещал почти всегда замечание или упрек, высказанные сладчайшим тоном, но тем не менее чрезвычайно досадные. Она пыталась догадаться, о чем пойдет речь на этот раз.
Вместе с Изабеллой, подпрыгивая, вбежал Рори. И два спаниеля, лежавшие на прикаминном коврике, напряженно привстали, а потом снова медленно опустились на место. В первые дни у собак произошла драка, что стоило Оливеру порванного уха, Роланду – позорного бегства под диван, а Роберт, отважно разнимавший их, был сильно укушен в руку. С тех пор установилось что-то вроде перемирия, и два аристократа скромно семенили позади оборванца с Высокогорья, когда Эдуард выводил их на прогулку.
– Извините, что заставила вас ждать, Мэриан. Но я только что вернулась, – весело начала Изабелла. – Сегодня в парке было так ветрено.
– Не следует ездить одной, – проворчала Мэриан. – Я вам это говорила и раньше, и вы знаете, Роберт этого также не одобряет.
– Но Ян уехал с Робертом, а Эдуард в седле похож на мешок с картошкой. Если я могла скакать одна по болотам, то, уверена, что в парке, где довольно людно, ничего со мной не случится.
– В том-то и дело. Это не совсем прилично, вы можете привлечь нежелательное внимание.
– О, неприлично! Что это значит? – раздраженно возразила Изабелла. – Со мной никто еще не заговаривал. Это было бы забавно. – Мэриан была шокирована, а Изабелла быстро продолжила: – По какому поводу вы пригласили меня?
Она молча выслушала историю о поступках Гвенни.
– Я уверена, что этому есть какое-нибудь простое объяснение, – сказала она наконец. – Я поговорю с нею об этом.
– Пожалуйста, сделайте это как можно скорее. Я не могу допустить ухода миссис Пратт. Она одна из лучших кухарок в Лондоне.
– Думаю, до этого не дойдет.
