— Куда ты хочешь поехать? — наконец спросил Дамон, убирая руку.
— В каком смысле? — удивилась я.
— Ты же не думаешь, что я смогу теперь оставлять тебя здесь? — поддержал мое недоумение он. — Я увезу тебя отсюда, а потом вернусь, чтобы раздать парочку заслуженных оплеух некоторым хвостато- волосатым. Так куда?
— Тот дом, — задумчиво пробормотала я, вспоминая обшарпанное здание, расположенное не так уж и далеко отсюда. — Он ведь твой?
— Нет, это слишком близко, — отрицательно помотал головой мужчина, открывая передо мной парадную дверь пансиона. Видимо, на ночь глядя он решил никуда не ездить. — Может, ты хочешь к Бонни?
— Давай-ка кое-что уточним, — отбросила я в сторону желание угодить ему, как только поняла реальную причину неожиданно проснувшейся проницательности. Разумеется, по своей рыжеволосой ведьме я уже успела соскучиться неоднократно, как и по старому ворчуну Мэтту, вот только вампир беспокоится отнюдь не о моем душевном комфорте. — Тебе нужно, чтобы я была как можно дальше отсюда? Поддерживаю тебя, любовь моя, вот только с одним условием: ты тоже будешь рядом. Иначе можешь даже не рассчитывать на согласие. Я или с тобой, или никак.
Да уж, последнее предложение мне особенно удалось.
— Елена, — устало прислонился он к шкафу, до отказа набитому странноватыми по содержанию книгами. Большая часть из них являлась справочниками по ботанике, только вот изданы они были в мезозойскую эру. — Мне необходимо будет уехать. Обещаю, что больше недели это не займет.
— Неделя? — я осмотрелась по сторонам, отыскивая самый тяжелый предмет из всех, чтобы предать своему негодованию все признаки доморощенной истерики. — Целых семь дней? Ты издеваешься?
— Ничуть, — мгновенно посуровел его голос. — Так надо, и больше я не стану с тобой спорить, — на этих словах он демонстративно отвернулся от меня, всем своим видом давая понять о крайней степени раздражения, которое якобы спровоцировала я.
Вернув брови на место, я постаралась подавить обиду. Понимаю, у него выдалась не самая лучшая неделя, оттого и бездна плохого настроения, которое принято вымещать на мне. Хотя я тоже хороша, зачем начинать с ним препираться? Ну увезет он меня куда-нибудь за два штата отсюда, а вернуться обратно не сможет. Почему? Да очень просто, я не позволю этого сделать. У меня уже даже четкий план есть, каким именно образом можно обойти его невыносимый характер, чтобы уговоры подействовали должным образом.
— Знаешь, а ведь я могла бы и обидеться, — медленно протянула я, делая несколько неспешных шагов ему навстречу. Мы еще посмотрим, чья взяла. — Но не стану этого делать, исходя из сугубо корыстных мыслей.
— Интересно, каких? — смерил меня недобрым взглядом мужчина, искоса наблюдая за моими ухищрениями. По одному его тону мгновенно становилось ясно, что злость прошла окончательно, и нам осталось только вдоволь наиграться в непримиримую парочку.
— Об этом позже, — отмахнулась я от расспросов, остановившись в какой-то паре шагов от вампира. — Я всегда тебя внимательно слушаю, а сейчас предлагаю сделать тоже самое. Первое. Мне безумно нравится то, что ты всегда берешь ответственность на себя, но я уже не маленький ребенок, нуждающийся в постоянной опеке. Второе. Твое отношение к утаиванию правды меня просто восхищает. Тебе можно иметь от меня секреты, а мне полагается каждый раз вести себя, как на исповеди. Чувствуешь несправедливость? Третье. Я дала тебе возможность оправдаться, и, как видишь, довольно спокойно отнеслась к вольному походу 'налево', пусть и пропитанному исключительно благими намерениями. В будущем мне хотелось бы надеяться на столь же ангельское терпение и с твоей стороны. Четвертое. За весь день ты не удосужился поцеловать меня хотя бы в знак приветствия, и, откровенно говоря, это совершенно не подходит ни мне, ни моему чрезмерно чувственному телу, избалованному твоей же лаской. Пятое. Попытайся хотя бы раз поставить себя на мое место. Сможешь ли ты спокойно дожидаться того светлого момента, когда все зло в мире исчезнет моими стараниями? Шестое, — я 'пробежалась' по первым пяти пунктам, вспоминая о формулировке следующей претензии, но она надежно спряталась от меня при виде загоревшихся диким огнем черных глаз. Да я и сама бы поступила точно также, потому что думать, говорить и одновременно чувствовать рядом с собой его близость — вещи невыполнимые. Не знаю, что на меня подействовало больше всего: зарождающаяся в уголках губ нахальная улыбка, медленно потянувшиеся к моим плечам руки или же просто присутствие Дамона Сальваторе в радиусе одного километра, но следом я вытворила вообще нечто невообразимое (во всяком случае, для меня). Вытянула дрожащую руку вперед и с совершенно несвойственной мне агрессией схватилась за пряжку его ремня похолодевшими пальцами. Долго думать над происходящим не было времени, потому я со всей силы рванула на себя мгновенно растерявшего всю свою спесь вампира и плотоядно улыбнулась, каким-то шестым чувством отмечая безумный ритм его сердца. Не надо уметь читать мысли, чтобы понять насколько ему понравились мои шаолиньские навыки борьбы с бессмертным упрямством.
— Шестое, — вкрадчивым шепотом стала доносить я до него свое истинное настроение. — Когда в следующий раз будешь злиться на меня, вспомни о сегодняшнем вечере. Ответ на твой будущий вопрос: 'Зачем?' я собираюсь наглядно демонстрировать.
Не знаю, откуда во мне берется это, но оно всегда появляется вовремя. Я быстро пробежалась пальцами вдоль молнии неизменной черной кожаной куртки и, старательно пряча улыбку, прикусила губу. Вообще-то своей речью мне хотелось добиться какой-то определенной реакции, а вместо этого я получила совершенно деморализованного мужчину, который, судя по всему, окончательно перестал дышать. Ладно, так и быть, поцелуй принцессы должен вывести из ступора запутавшегося в своих ощущениях вампира. Я успела только привстать на носочки, когда сильные руки легли на плечи, в одно мгновение разворачивая меня на сто восемьдесят градусов.
— Не стану комментировать твой внушительный список, — тихо произнес мне на ухо Дамон, обжигая кожу неимоверно горячим дыханием, от которого мурашки неслись вниз по телу со скоростью Бугатти. — Потому что сейчас неподходящий момент. Я сделаю это утром, на трезвую голову. А теперь посмотри-ка сюда.
Он легко прикоснулся к шее, медленно поворачивая мою голову в сторону… Разумеется, дивана. Этакого семейного варианта мягкой мебели, занимающего собой внушительную часть довольно просторной гостиной. Чудесного кремового оттенка, он прекрасно вписывался в общую остановку комнаты, зазывая каждого находящегося в ней бесчисленным множеством удивительно приятных на ощупь подушек. Только вот в этот момент меньше всего хотелось тратить время на изучение интерьера, особенно когда свободная рука моего мужчины позволяет себе безнаказанно бродить по телу.
— Давно хотел тебе это показать, просто удобного случая не было, — решил он в какой-то степени опередить мои негодующие возгласы. — Я не буду повторять дважды, так что смотри внимательно.
Он прижал меня крепче к себе, явно наслаждаясь моим чрезмерным нетерпением. А мне не оставалось ничего, кроме как скучающим взглядом бродить по гостиной. Тяжелый вздох, невольно вырвавшийся из груди, заставил вампира рассмеяться над моей реакцией. Он чмокнул меня в макушку, а потом лениво протянул:
— Ну любуйся.
Ощущая себя, мягко скажем, не в своей тарелке, я глупо уставилась в одну точку, с трудом подавляя зевание. Вот все же было замечательно, у меня по коже носились огромные мохнатые мурашки, а в голове творилось что-то неимоверное: хотелось всего и сразу. Но он нашел способ превратить мое взвинченное состояние в тягомотное желе из бескрайней тоски. Не успела я начать злиться, как мной овладело удивление. Одна из симпатичных диванных подушечек насыщенного золотого оттенка приподнялась над обивкой на несколько сантиметров и задорно крутанулась в воздухе, словно попала в озорную воронку. Руки машинально потянулись к глазам, желая избавить меня от насыщенного 'глюка', когда тоже самое сотворили еще несколько думок и валиков, а следом живо сталкиваясь друг с другом, воспарили ввысь. Рот мой от удивления открылся сам по себе, и меня это отнюдь не беспокоило.
— Твоих рук дело? — восхищенно спросила я, нарочно закидывая голову назад, чтобы одновременно слегка толкнуть своего доморощенного Гарри Поттера, и в тоже время неотрывно наблюдать за красочным представлением с идиотским названием 'Новый полет пернатых'.
