— Тебе показать свои мысли? — взвилась итальянка, собираясь в это же мгновение разорвать кожу на запястье, когда ее опередила сильная рука.
— Хорошо, я верю вам, — искренне заверил ее мужчина, легонько касаясь пальцами нежной на ощупь кожи. — Давайте съездим к вашему другу и постараемся выяснить истину, очень прошу, — взмолился он, по-прежнему держа ладонь на запястье девушки.
— Чем больше я думаю над этой скверной историей, — задумчиво протянула Фрэнки. — Тем более отвратительный запах ощущаю. Так и быть, — решилась она, высвобождаясь из немного настойчивой хватки длинных аристократичных пальцев. — Но я сразу тебя предупреждаю, Алекс! Один косой взгляд в сторону Дамона и я потеряю способность к человечности.
— Как ни странно, но я это уже понял, — немного неправдоподобно рассмеялся ассасин, заводя мотор. — У вас довольно странные отношения…
— Которые тебя не касаются, — категорично отрезала девушка, уделяя все свое внимание ночному пейзажу за окном автомобиля.
Дамон блаженно закрыл глаза, впервые в жизни сожалея о наличии у бессмертных во много раз усиленной чувственности. В очередной раз Елена беспардонно перечеркнула все его внушительные попытки сделать все по-своему, не прилагая к этому практически никаких усилий. И вот сейчас она лежит рядом, совершенно не собираясь засыпать, и упивается бесподобным ароматом очередной победы.
— Ой, только не надо делать вид, что ты злишься, — рассмеялась она, чуть приподнимая голову от подушки. — Твои актерские таланты не поддаются критике, все очень даже правдоподобно, только на всякий случай смени улыбку на злобный оскал, чтобы я хоть чуточку засомневалась.
Вампир хотел было последовать довольно разумному совету своей принцессы, но вместо этого улыбнулся еще шире, отбросив в сторону дурацкие обиды.
— Спать ты, разумеется, не собираешься? — утвердительно спросил он, как бы нехотя обвивая талию девушки рукой.
— Если только немного позже, — пошла на уступки она, с огромным удовольствием прижимаясь щекой к его груди. — Ты ведь последнее время так переживаешь об отсутствии у нас разговоров, — закатила глаза к потолку Елена. — Чем не повод вдоволь наговориться?
— Тем более что есть о чем поговорить, — мгновенно изменился в голосе мужчина. У них осталось достаточное количество тем для разносторонней беседы, но одна из них настолько его возмутила, что попала в список первоочередных. — Например, о твоих мыслях относительно схожести с Катриной.
— А что в них неправильно? — сразу же поняла суть довольно очевидного неодобрения юноши. — Я ведь действительно на нее похожа…
— Нет, — резко перебил ее Дамон, стараясь тем самым показать, что раз и навсегда прекращает эти разговоры. — Ты никогда не будешь на нее похожа. Для меня ты всегда была Еленой, даже когда я увидел тебя впервые.
— А когда это было? — неожиданно спросила она, не обращая никакого внимания на немного холодноватый тон мужчины. — Ты всегда говоришь: 'Когда увидел тебя впервые' и так далее, но никогда не говорил о том дне. Я увидела тебя впервые в спортзале, но ты уже достаточно знал обо мне, значит, это было не в первый раз?
— Нет. В день твоего возвращения из Франции, — чуть спокойнее ответил он. — Сначала в машине твоей тети, потом на улице по дороге в школу.
Девушка нарочно подняла голову, чтобы внимательно следить за его выражением лица, и могла поклясться чем угодно, что ему действительно приятно вспоминать о том дне.
— Я сильно изменилась с той поры? — помимо воли вырвалось у нее. Ею двигало скорее легкое кокетство, нежели истинное любопытство. Без конца хотелось слышалось о том, какая она прекрасная и насколько сильно он ее любит — и с этим уже ничего нельзя было поделать. Он один умел показать ей, насколько она желанна и красива.
— Тебе нужен честный ответ или совершенно нескромная лесть? — словно подслушав ее мысли, подначил вампир.
— Давай уж лучше честный, — немного сникла девушка, ожидая услышать ворох нелицеприятных известий о себе. Она ведь и правда стала иной, и совершенно точно все изменения в характере произошли не в силу возраста. Просто рядом теперь был другой мужчина, умеющий любить как-то чуточку иначе, нежели его брат. Всеобъемлющие — она бы так назвала его чувства.
— Да, ты изменилась, — мужчина специально начал издалека, чтобы растянуть огромное удовольствие, которое приносило нетерпение Елены. — Стала немного другой, более дерзкой, чувственной, настоящей. Ты научилась добиваться всего, используя при этом чужие слабости. Я бы назвал это не самым человечным способом, но он однозначно действенный. Когда-то я видел в тебе наивного ребенка, которого хотелось защищать и оберегать, но вместе с этим в тебе жила истинная женщина: безусловно прекрасная, обаятельная, страстная и независимая обладательница поразительного количества Силы. Вот она-то и привлекала меня больше всего. Именно эту часть тебя я жаждал открыть первым, стать ее неоспоримым обладателем, — он на секунду замолчал, пытаясь подобрать немного более мягкие слова, в которых не было бы и грамма цинизма. — Конечно, меня манила твоя кровь, потому что хотелось узнать тебя, понять, научиться по-настоящему чувствовать рядом с собой. Я не понимал на тот момент, что выбрал совсем неправильный способ, старательно пугая тебя. Мне и в голову не могло придти, что можно просто попытаться действительно понравиться. Я никогда не шел проторенной Стефаном дорожкой из обаяния, ласковых слов и слезливых признаний. Видимо, зря, потому что потерял несколько лет настоящего счастья.
Девушка внимательно вслушивалась в его размеренную речь, едва ли обращая внимание на плавную смену темы. Еще никогда он не был настолько откровенным, что безумно радовало и одновременно пугало. В такие минуты с ним всегда было тяжело. Никогда не знаешь, как реагировать на слова и вообще нужно ли это делать, боишься испортить все дурацкой улыбкой или же слишком черствым взглядом.
— Каждый раз, нарочно оставаясь с тобой наедине, я все больше боялся забыться, дрогнуть и сделать что-то неправильное, — продолжал свою крайне правдивую исповедь мужчина. — Даже себе я не был способен признаться в любви к тебе. Нет, я продолжал уговаривать себя самым извращенным способом, чтобы только не согласиться с наличием во мне хотя бы одной слабости. Этой глубоко сидящей иглой со смертельным ядом, которая раз и навсегда отравила меня. И я по-прежнему не жалею о том дне, когда отправил Стефана далеко и надолго. Звучит эгоистично, возможно, даже чудовищно с моей стороны, но я готов повторить свой нелестный подвиг еще тысячи раз, чтобы добиться того же результата, — на этих словах он настолько крепко прижал к себе девушку, что та на секунду потеряла возможность дышать. Определенно, сегодня у вампира был день искренности с окружающими. И это ей действительно нравилось. — Но я все еще желаю услышать ответ на свой вопрос, — вернулся он к началу разговора, правильно истолковав совершенно потерянное выражение лица Елены. — Кто натолкнул тебя на эти отнюдь не светлые мысли, мисс Неуверенность-в-себе?
— А, ну да, — точно только что опомнилась она, опуская взгляд растерянных голубых глаз. — Просто на тот момент мне казалось, что ты… — она никак не могла собраться, чтобы произнести эти довольно несложные слова, которые на самом деле значили для нее гораздо больше, чем можно себе представить. — Что ты не любишь меня, и никогда не любил. Но Катрина для тебя много значила, поэтому я подумала, что в общем-то мне совершенно без разницы…только бы ты был рядом, — с отвращением к самой себе закончила девушка, мечтая после превращения в первую очередь обзавестись невидимостью.
Она никогда не понимала, как мужчине удается смотреть на нее с такой любовью и одновременным неодобрением, словно с каждым днем его подстерегало все большее разочарование. И все же после нескольких мгновений вдумчивого осмысления услышанного он сумел вернуть им обоим прекрасное расположение духа, звонко рассмеявшись не над ее словами, а над абсолютно несуразными выводами.
— Глупая моя девочка, — сквозь обворожительную улыбку выдавил из себя Дамон, ладонями обхватывая грустное лицо своей принцессы. — Ты даже представить себе не можешь масштабы моей любви к тебе. Вряд ли я стал бы терпеть твои выходки, испытывая какое-то вполне обыденное чувство, — он лукаво подмигнул девушке, ласково целуя немного поджатые губы.
— Твои выходки бывают еще более отвратительными, — не упустила она возможности 'пожаловаться'
