– Это компания, основанная моим отцом. – Выражение его лица стало еще мрачнее. – Компания, которую Райт доил годами. Этот пай… Компания принадлежит моей матери.
– Хорошо, хорошо, я сожалею, если это так, но…
– Мне нужен этот пай, Оливия. – Его пальцы еще сильнее сжали ее руку. – И я получу его.
Глаза Оливии загорелись.
– Я уверена, что вы свое получите. А теперь отпустите меня!
– Я задал вопрос, черт возьми. Где она?
– Я вам ответила. Я не знаю, где она. А если бы и знала, то не сказала.
Зубы Эдварда сверкнули в злобной улыбке.
– Ну и парочка! Она получает пай компании, тебе списывают кредит.
– Это и был кредит, черт возьми! – Оливия дергала руку, пытаясь высвободить ее. – Если вы не верите мне, то проверьте это с моим бухгалтером. Или в моем банке. Или у бухгалтеров вашего отчима. Я уже погасила часть кредита и собираюсь продолжать выплачивать его, как мы и договорились…
Он рассмеялся.
– И через двадцать лет ты выплатишь его полностью. Это не кредит, это – подарок. Мужчина не может дать такую кучу денег женщине, которая раньше не занималась бизнесом и не имеет дополнительных доходов. – Его взгляд остановился на ней. – Если эти деньги не являются платой за особые услуги.
Она смотрела на него, прикованная взглядом его темных, сердитых глаз, которым он удерживал ее. Наконец Оливия словно очнулась и резким движением отодвинула стул от стола.
– Спокойной ночи, мистер Арчер. – Он снова поймал ее руку, когда она встала. – Пустите меня, – угрожающе прошептала она.
Эдвард встал. Скулы его стали малиновыми.
– Сначала один вопрос, – начал он без всякой преамбулы. – Знаете ли вы что-нибудь о чувствах? Настоящих чувствах?
– Что?
– Расскажите мне о своих эмоциях, Оливия. Расскажите, что вы чувствовали в объятиях Райта. – Его рот подергивался. – Или в моих.
Она откинула голову.
– Ничего, – сказала она сквозь зубы. – Ничегошеньки.
– Черт бы вас побрал! – Пальцы Эдварда почти до боли сжали ее руку. – Все это ложь, не так ли? Тот стон, когда вы целовали меня, то, как ваше тело прижималось к моему…
– Эй, эй! – Оливия и Эдвард обернулись. Дородный мужчина, тесно прижимающий за плечи хихикающую рыжеволосую девицу, игриво потряс пальцем перед их лицами. – Не загораживайте проход, детки… Оставьте место для прохода ребят, поняли?
Эдвард посмотрел на назойливого незнакомца, затем глубоко вздохнул.
– Хорошо, – сказал он сурово. Отпустил руку Оливии и посторонился. – Извините.
Оливия схватила со стула жакет и быстро пошла к выходу. Голос Эдварда слышался у нее за спиной, но она даже не оглянулась.
У входа стояло такси, она села и назвала шоферу адрес.
– Побыстрее, пожалуйста, – сказала она.
Через несколько минут она была у дома. Она оглянулась, когда машина отъехала. Улица была пустынна. Эдвард не преследовал ее. Со вздохом облегчения Оливия вынула ключ из сумочки.
Взвизгнули тормоза, и из-за угла показался низкий черный автомобиль. Оливия замерла.
– Эдвард, – прошептала она.
Сердце бешено колотилось, когда она вставляла ключ в замочную скважину. Но было слишком поздно. Он вышел из машины и стоял рядом с ней, затем грубо повернул ее лицом к себе.
– Не прикасайтесь ко мне, – сказала она тихим угрожающим голосом. – Обещаю, что на этот раз вызову полицию.
Эдвард рассмеялся.
– Что ж, давай. Вызывай. Вопи что есть мочи, зови полицейских.
– Не приставай ко мне, Эдвард, а то я закричу. Я скажу полицейским, что… Что услышала позади шаги, что ты… Ты преследовал меня до дома…
– А я расскажу им, кто ты есть. Ты настоящая нью-йоркская знаменитость, Оливия, ты еще не поняла этого?
Он схватил ее за руки и толкнул в тень.
– Я объясню им, что тебя вышвырнули за грубую игру, что сегодня вечером ты немного не в себе.
– Будь проклят! – Она смотрела на него, вся побледнев. – Что ты хочешь от меня, Эдвард?
Он долго молча смотрел на нее, его плечи загораживали свет от фонаря.
