– Это не ресторан, – ответил он просто. – Это моя квартира.
Она быстро нажала на кнопку «стоп», и лифт, дернувшись, остановился.
– Что вы, черт побери, делаете?
– Я возвращаюсь домой, – произнесла она холодно. Она ткнула раз и другой в кнопку лифта. – Ваша жалкая уловка не пройдет.
– Вы никуда не уйдете, пока мы не поговорим.
– Вы считаете меня за дурочку, Эдвард. – Она скривила губы. – Разговор с вами может состояться только в общественном месте.
– И об этом сразу пронюхают собиратели сплетен. – Он приподнял ее подбородок и заставил посмотреть в глаза. – Моя квартира – единственное место, где, я полагаю, мы можем поговорить, не думая о том, что вокруг нас в воде шныряют акулы.
– Это сумасшествие!
Он бросил на нее быстрый, насмешливый взгляд.
– Разве?
Дальше они поднимались молча. Оливия размышляла, что она увидит, когда лифт остановится. То, что он жил в пентхаузе, ее не удивило. Его квартира должна быть огромной, великолепно отделанной и обставленной, с целой свитой слуг. Ужин, даже собранный на скорую руку, будет состоять не менее чем из пяти блюд с различными винами к каждому.
И он воображает, что это произведет на нее впечатление? Если так, то он сильно заблуждается…
Двери бесшумно растворились; Оливия удивленно зажмурилась. Кто-то из них определенно заблуждался в отношении другого, но теперь она неожиданно засомневалась, кто именно.
Прихожая и следующая за ней гостиная, конечно, были просторными и элегантными. Но никаких особых претензий в их обстановке не было. Ее взгляд быстро обежал комнату, отметив современные мягкие кожаные кресла, окружавшие красивый стол искусной работы, старинную китайскую вазу, соседствующую с изысканной бронзой.
Квартира производила впечатление комфортабельной, уютной и – отражающей противоречивость характера своего владельца. Мгновенно, интуитивно она поняла, что не кто иной, как сам Эдвард Арчер отбирал все вещи, которые определили дух его жилища.
Ошиблась она и в отношении слуг. Их встретил лишь один мажордом, который предложил ей чашку кофе, пока Эдвард пошел переодеться. Оливия отказалась, и он тут же исчез. Оставшись в одиночестве, она медленно прошлась по прекрасной комнате, наслаждаясь великолепным видом на город из огромного окна, образующего две стены, и эстампами. Подбор был эклектичен: Рассел, Дега…
Ее внимание привлекло яркое цветовое пятно на противоположной стене. Это был Шагал. Она подошла поближе, остановилась перед полотном и легонько дотронулась до рамы.
– Вам нравится Шагал?
– О, да! – ответила она, живо повернувшись на голос Эдварда. – Очень. Особенно эта…
Внезапно она замолчала. Эдвард стоял в дверях и наблюдал за ней с легкой улыбкой. Он сменил свой сшитый на заказ деловой костюм на потертые джинсы, плотно облегавшие ноги, и хлопковую рубашку под цвет глаз. Ее верхние пуговицы были расстегнуты, и обнажилась его сильно загорелая грудь, рукава были закатаны выше локтей мускулистых рук.
У Оливии пересохло в горле при виде его. «Должно быть, – подумала она, – Эдвард успел принять душ», – волосы его еще не просохли и одна темная прядь спадала на лоб. «Отбросить бы ее назад, – неожиданно подумала она, – я могла бы подойти к нему, запустить пальцы в его волосы, могла встать на носки и прижаться губами к его груди, могла…» – По ее телу пробежала дрожь, и она поспешила отвести взгляд.
– Мы здесь не для того, чтобы толковать об искусстве, – произнесла она холодным, каким-то чужим голосом.
– Нет, – сказал он так же холодно, – не для этого, – и жестом пригласил ее проследовать в столовую.
Еда не занимала всего ее внимания, тем более что никаких пяти смен блюд и не было. На столе были стейки, жареный картофель и салат. И только одна бутылка вина, красного; оно искрилось, словно рубин, когда Эдвард разливал его в два хрустальных бокала.
Оливия против своей воли почувствовала, что безумно хочет есть. «Нет», – сказала она себе и положила руки на колени.
Эдвард взглянул на нее через стол при свете зажженных свечей.
– Вам не нравится ваш стейк? – вежливо спросил он.
– Я говорила вам, что не голодна.
– Если вы предпочитаете что-нибудь другое…
– Нет, нет. Благодарю вас.
– Карл может приготовить для вас омлет, если хотите.
– Не надо, стейк хорош, – сказала она натянуто. Он поднял брови:
– Тогда почему вы не едите?
Оливия вздохнула, взяла нож и вилку и начала резать стейк. Она отправила в рот первый кусочек и, злясь на свою слабость, стала сердито жевать. Мясо было превосходным. Ладно, возможно, она немного поест. Всего один кусочек.
