— Maledictus, maledictus in aeternum! — пропел расстрига. — Nefast inter homines, perinde ac cadaver! Maledictus, maledictus![63]
Трактирщик Амадео и один из его помощников принялись устанавливать лестницу и привязывать веревку к крюку на потолке, но в этот момент сквозь общий гам послышались три сильных удара. Стучали в дверь.
На мгновение стало тихо, и сердце великого герцога сжалось от страха: неужели это вернулся профессор, как раз вовремя, чтобы стать свидетелем его казни? И какая участь постигнет теперь его самого?
Черный сержант рванулся к двери.
— Кто там? — крикнул он.
— Я караульный с нижней террасы, — неразборчиво раздалось в ответ. — Здесь кто-то ищет дворец великого герцога!
Сержант отодвинул засов и в недоумении открыл двери.
Затем он обернулся к остальным и разразился хохотом.
— В замок пожаловала маленькая сеньорита, — воскликнул он, — в такое время! Но слава богу, нам есть что ей показать!
Едва веря своим глазам, великий герцог увидел, как порог переступает молодая дама. Это была мадам Пелотард. Все уставились на нее.
И никто не заметил, как Луис Эрнандес молча скрылся в ночи.
Глава шестая,
в коей террор Меноркской республики находит своего Бонапарта
Черный сержант с кривой ухмылкой повернулся к молодой даме. Она остановилась в двух шагах от входа, переводя взгляд с одного участника странного собрания на другого. Было видно, что в ее душе идет борьба между удивлением, страхом и желанием казаться храброй. Еще раз ухмыльнувшись и обнажив белые зубы, сержант сказал:
— Чем обязаны таким удовольствием? Может быть, вы тоже прибыли на загадочной яхте, сеньорита?
В эту минуту она заметила дона Рамона.
Она сделала движение ему навстречу, но тут же остановилась, исполнившись гнева. Неужели глаза ее не обманывают? Неужели она узнает это окровавленное, разбитое лицо? И почему он связан?
— Граф! — воскликнула она по-французски. — Что случилось? Почему вы связаны? И почему они вас избили?
Дон Рамон глядел на нее и ничего не отвечал; ему еще не удалось освободиться от сковавшей его боли и удивления.
— Мадам Пелотард, — произнес он сдавленным голосом, — это действительно я… но почему, почему вы пришли сюда? Это самый горький час в моей жизни.
— Я сошла на берег с капитаном Дюпоном. Мы беспокоились; мы не могли понять, почему вы задерживаетесь… Потом я потеряла его… Затем меня арестовали и привели сюда… Но что они с вами сделали? Почему вы связаны?
Великий герцог глядел на мадам Пелотард растерянно, не зная, как подготовить ее к предстоящей казни — к тому, что совеем скоро некий герр Бинцер из Франкфурта раз и навсегда освободит его от всех забот.
Между тем герр Бинцер достаточно знал французский, чтобы понять, о чем идет речь. Слова мадам привели его в восторг.
— Ага! Ваше высочество путешествовали инкогнито! — расхохотался герр Бинцер. — Сеньорита, позвольте мне открыть вам одну тайну: этот господин вовсе не граф!
Она посмотрела на великого герцога с удивлением и спросила на ломаном испанском:
— Вовсе не граф? Но кто вы?
— Вы узнаете это, и даже больше, — воскликнул герр Бинцер с издевательским смешком. — Я, сеньорита, бедный предприниматель из Франкфурта, и я был грубо и незаслуженно оскорблен господином, которого вы называете графом, но который вовсе таковым не является. И через несколько минут, сеньорита, ваш друг и самозваный граф будет повешен!
Молодая дама пролепетала почти беззвучно:
— Повешен? Но почему?
— Именно по той причине, которую я вам назвал: потому что он вовсе не граф! Ха-ха! Именно поэтому!
— Но кто же он тогда?
— Он великий герцог… точнее, он был великим герцогом Меноркским, и его имя, дон Рамон Двадцатый. Возможно, оно вам известно!
Если герр Бинцер ожидал, что эта весть произведет такой же эффект, что и предыдущая, то он ошибся. Молодая дама, которая глядела на великого герцога робко и даже испуганно, теперь выпрямилась, как королева; к недоумению герра Бинцера и остальной банды, она воскликнула, сверкая глазами:
— Это правда? Вы — великий герцог Меноркский?
Дон Рамон с горечью улыбнулся.
— Герр Бинцер разоблачил меня, и теперь мне нет смысла запираться. Да, я поднялся на борт под чужим именем. Да, я — великий герцог Меноркский, и вы пришли как раз вовремя, чтобы увидеть, как я буду повешен своими верноподданными!
Она почти рассмеялась.
— Вовсе нет! Я пришла как раз вовремя, чтобы спасти вас!
— Ах, мадам, вы темпераментны, как обычно! Но вы не знаете мой верный народ.
Герр Бинцер не дал мадам Пелотард ответить:
— Моя дорогая сеньора, на этот раз его высочество правы. Друзья, все готово? Крюк выдержит? У нас мало времени.
Амадео и его помощник встрепенулись. Они испытали виселицу, дернув пару раз за веревку.
— Все готово!
Мадам Пелотард глядела на них, не в силах пошевельнуться: герр Бинцер и черный сержант развязали веревку, которой великий герцог был привязан к стулу, — осторожно, чтобы ненароком не перепутать ее с теми, что связывали его руки и ноги. Падре Игнасио, который последние десять минут ходил туда-сюда по дальней части залы, воздевая руки горе и благодаря Господа Бога, теперь подошел ближе: на его страшном лице играла зловещая улыбка. Молодая дама отпрянула от него, словно от бешеной собаки или гадюки. Дона Рамона схватили и поволокли к сооруженной на скорую руку виселице, где его уже ждали Амадео и его товарищ. Разом очнувшись от оцепенения и сверкая глазами, мадам Пелотард преградила путь герру Бинцеру и черному сержанту.
— Злодеи! — крикнула она на ломаном испанском. — Неужели вы осмелитесь прикоснуться к своему повелителю?
— Осмелимся, сеньорита! — прорычал черный сержант. — Прочь с дороги! Мы займемся вами после казни!
— Так значит, вы осмелитесь?
— Именно так. Прочь с дороги!
Ответ на эти грубые слова был неожиданным. Молодая женщина подняла руку и воскликнула:
— Погодите! Что вы хотите за его жизнь? Сто тысяч песет — хватит?
Ее слова произвели действие, которое не могло бы произвести ничто другое. Для этих несчастных деньги были магическим словом. Сто тысяч песет! Двадцать тысяч каждому!.. Словно по волшебству в зале стало тихо. Заговорщики уставились друг на друга: сто тысяч… Дон Рамон сначала покраснел, потом
