ФИЛИП Мне нужно идти. Правда.
Внизу поют «Коминтерн».
ДОРОТИ Вот это всегда играют на похоронах.
ФИЛИП А поют не только на похоронах.
ДОРОТИ Филип, ну не уходи!
ФИЛИП (обнимая ее). До свидания.
ДОРОТИ Нет, нет. Не уходи. Я тебя прошу.
ФИЛИП (вставая). Слушай, перед тем как ложиться, открой оба окна. А то ночью, если будет обстрел, стекла лопнут.
ДОРОТИ Не уходи, Филип. Не уходи!
ФИЛИП Salud, camarada.
Он не поднимает кулак. Идет в соседнюю комнату. Внизу опять поют «Партизан». Филип в номере 110 смотрит на спящего Макса, затем подходит к нему и будит.
МАКС !
Макс, мгновенно проснувшись, озирается, мигает от яркого света и улыбается.
МАКС Пора?
ФИЛИП Да. Выпить хочешь?
МАКС (встает с постели, улыбается и ощупывает свои сапоги, которые сохли перед электрическим камином). Очень даже.
Филип наливает виски в два стакана и тянется за графином.
Не подливай воды, жалко портить.
ФИЛИП Salud.
МАКС Salud.
ФИЛИП Идем.
Внизу бойцы поют «Интернационал». Пока занавес опускается, Дороти Бриджес в номере 109 лежит на постели и плачет, обхватив подушку руками.
Занавес
Декорация сцены 3, но время — 4.30 утра. В обеих комнатах темно. Дороти Бриджес спит на своей кровати. Макс и Филип идут по коридору, Филип отпирает дверь номера 110 и зажигает свет. Они смотрят друг на друга. Макс качает головой. Оба так покрыты грязью, что их почти нельзя узнать. Филип идет в ванную. Потом выходит.
ФИЛИП Ну что ж, в другой раз.
МАКС Мне очень жаль.
ФИЛИП Ты не виноват. Ты первый пойдешь в ванну?
МАКС (садится и кладет голову на руки). Ступай ты первый. Я очень устал.
Филип идет в ванную. Потом выходит.
ФИЛИП Горячей воды нет. Единственное, ради чего мы живем в этой проклятой мышеловке, это горячая вода, — так теперь и ее нет!
МАКС (совсем сонный). Мне очень грустно, что сорвалось, Я был уверен, что приедут. Кто ж их знал, что они не приедут.
