Лисил бросился к Вельстилу, на бегу прокричав Мальцу:
– Взять его!
Малец с плеском ринулся вперед по мелководью. Вельстил ухватился за стрелу, одним рывком выдернул ее из раны. Губы его зашевелились, и в сознании Лисила эхом отдались странные гулкие слова. Взмахнув свободной рукой, Вельстил рассыпал в воздухе мельчайший белый порошок. Тонкий дым окутал его, тотчас превратившись в густое клубящееся облако, которое заполнило весь туннель.
Облако накрыло Лисила, и он обнаружил, что не может разглядеть даже собственных пальцев. Полуэльф по пытался ударить клинком по тому месту, где мгновение назад стоял Вельстил, – но сталь только лязгнула о камень. И тут он увидел арбалетный болт, который словно сам собой плыл в непроглядном дыму. Миг – и болт, пущенный невидимой рукой, пролетел мимо Лисила.
За спиной у него раздался крик, полный ярости и боли.
– Магьер! – закричал Лисил и, развернувшись, бросился назад на перекресток – там хоть дым был пореже.
Магьер выронила арбалет и ладонью зажимала левую руку – чуть ниже рубленой раны на плече. Она держалась на ногах, но когда Лисил подбежал к ней, обмякла и бессильно уронила голову ему на плечо. Лисил поспешно отвел ее ладонь. Арбалетный болт лишь слегка задел руку, оставив кровоточащий след.
Из туннеля валом валил серый дым, и в этом дыму слышно было, как кашляет, задыхаясь, Малец.
– Выбирайся к нам! – крикнул Лисил псу. – Возвращаемся той же дорогой!
– Нет, – сказала Винн. – Выберемся по лестнице наверх, на улицу.
– Он уйдет! – закашлявшись, выдавила Магьер. – Догони его, Лисил! Не упускай!
Однако как ни вглядывался Лисил в густые клубы серого дыма, он даже не мог различить, по-прежнему ли Вельстил в туннеле.
Винн направилась к лестнице, горячо умоляя их присоединиться к ней. Из густого дыма вылетел Малец. Лисил сунул клинки в ножны и повел Магьер к лестнице. Судя по всему, она была в состоянии подниматься сама, держась одной рукой. Лисил подхватил Мальца и вместе с ним тоже полез наверх.
Колодец оказался высокий и, что немаловажно, узкий – тем легче было Лисилу карабкаться по лестнице, одной рукой хватаясь за перекладины, другой прижимая к себе Мальца. Трижды наволочка с головами вампиров, висящая сзади у него на поясе, цеплялась за стены колодца, и Лисил останавливался, чтобы ее отцепить. Когда он добрался до края колодца, Винн и Магьер подхватили пса и вытащили его наружу. Лисил выполз сам – и рухнул на булыжную мостовую, жадно хватая ртом свежий воздух.
Магьер безо всякого выражения смотрела себе под ноги, лицо у нее было совершенно пустое. Из-за поворота улицы донеслись топот ног и голоса – и Лисил поднялся на колени, хватаясь за клинки. Впрочем, это были всего лишь трое стражников, которые со всех ног бежали именно к ним.
– Люди Четника, – с облегчением вздохнул он. – Скажу им, пусть добудут фургон, чтобы доставить тебя в миссию.
Магьер не подняла головы и ничего ему не ответила.
Чейн, хромая, пробирался по тонущим в темноте соседним улицам к дому, когда в его сознании вспыхнуло вдруг ощущение слепящей, абсолютной пустоты. Ощущение было болезненным и на редкость сильным – словно из головы у него выдернули нечто важное. И так же внезапно все исчезло.
Мысли – Чейна обрели вдруг небывалую ясность – давно он не испытывал ничего подобного! На минуту он замедлил шаг и даже, не таясь, вышел на середину улицы, чтобы оглядеться.
Никого. Нигде – никого. Даже в собственном сознании он теперь совершенно один. Чейн улыбнулся и закрыл глаза.
Он не знал, каково это будет – стать наконец свободным, испытает ли он хоть что-то, когда наконец дождется этого желанного события, но сейчас его осенило.
Торет мертв.
Улыбка растаяла на губах Чейна.
Он ранен, он остался без крова, двери миссии Хранителей для него теперь, конечно же, закрыты. И Хранителям, и дампиру теперь хорошо известно, кто он такой, и очень скоро об этом узнает весь город.
– Винн, – одними губами прошептал он.
Чейн брел по темным безлюдным улицам. Все, что у него теперь осталось, – вещи, которые он унесет из подвальной комнатки, если, конечно, сумеет благополучно пробраться в дом. В Беле ему больше оставаться нельзя.
Колено у него рассечено, грудь пробита арбалетным болтом, жгучей болью отзывается рана в пояснице там, куда всадила стрелу Винн. С такими ранами еще одной схватки он не выдержит. Чейн вспомнил, что в его комнате на столе должна стоять клетка с крысой. Остановившись у распахнутой двери черного хода, он проник в крохотный и незамысловатый разум грызуна, прислушался – в доме пусто и тихо. Тогда Чейн обнажил меч, вошел и прислушался снова – уже без помощи фамильяра.
Никого. Дом, судя по всему, совершенно пуст.
Чейн прошел через столовую, где на обеденном столе лежал убитый Тихко, обошел труп волка. Войдя в гостиную, он увидел на полу, в черной луже свернувшейся крови, обезглавленное тело Сапфиры в синем бархатном платье. Чейн повернул к лестнице и спустился в подвал.
От него несло сточной вонью, а потому он прежде всего переоделся и лишь затем без промедления собрал вещи – ровно столько, сколько мог уместить в небольшой сундучок и дорожный мешок. На столе, среди бумаг, стояла небольшая холодная лампа, которую подарила ему Винн. Вынув светящийся кристалл, Чейн задумчиво повертел его в пальцах и сунул в карман плаща. Он уложил лишь самые необходимые записи и манускрипты и припомнил день, когда мать подарила ему первую его книгу по метафизике. Интересно, стоит ли еще эта книга на полке в его бывшей комнате – в родовом поместье к северу от Белы?
