этих кавернах царит аура зла'. Когда мы по пути сюда миновали маленькую рощицу, он заметил: 'В сем лесу я чувствую зло'. Я предположила тогда, что зло мерещится ему повсюду, за исключением храмов богов добра, что не удивительно, но кто из мирян всецело привержен добру?
Мы вернулись к рыбакам, и я предложила Соннеру поговорить наедине. Когда я применила к нему свои способности к очарованию, решение мое лишний раз подтвердилось.
'Меня зовут Соннер, и я простой рыбак. В последнее время молодая жрица Умберли доставляет мне с товарищами немало хлопот. Она хочет отомстить нам за убийство ее матери. Да, нам пришлось это сделать. Жрец Талоса обещал нам благосклонность своего бога, если мы исполним его волю. Так мы оказались пешками в игре богов. Как и ты, кстати'.
Когда Соннер пришел в себя, мы вернулись к остальным.
'Снова вы?' — произнес Джебадо.
'Ну что, вы это сделали?!' — нетерпеливо поинтересовался Тельман. — 'Убили стерву?'
'Эта… жрица многое нам о вас рассказала', — отвечала я.
'Она узнала, кто дал вам поручение?' Тельман побледнел. 'Проклятье, она убьет нас за это…'
'Придержи язык, Тельман', — приказал Соннер. — 'Я же предупреждал вас, как она коварна. А вы поверили ее лживым речам, так ведь? Что она там наплела, что мы украли ее чашу, или что-то в этом роде? Несколько надуманная причина, чтобы убить нам, не находите? Как я говорил раньше, мы всего лишь бедные рыбаки, но что, если мы подкинем… скажем… еще 100 монет. Передумаете тогда?'
Эти трое стремительно обращались ко злу. После того, как расправились с матерью Тени, они собирались прикончить и ее дитя, и наверняка наймут кого-нибудь другого, чтобы сделать это. Я сделала глубокий вздох, пытаясь обуздать охвативший меня гнев.
'Это дитя сказало, что вы убили ее мать и берете от моря слишком много. Я не люблю, когда меня используют, Соннер. Это меня… злит'.
'Ну, вот оно!' Тельман побелел, как полотно, и весь дрожал. 'Что же теперь делать-то?'
'Жрица долгие годы брала с нас подношения!' — возразил Джебадо. — 'Они все росли, а ведь нельзя выходить в море, не умилостивив Умберли! Жрец Талоса во Вратах Бальдура сказал, что…'
'Скажем так', — прервал его Соннер, — 'мы заключили иное соглашение ради возможности спокойного выхода в море. Частью сделки было убийство жрицы. Как видите, все мы — лишь пешки в 'дружеских' склоках богов. Лучше идите по жизни осторожно, чтобы не нажить весьма могущественных врагов'.
'Отдай мне чашу, Соннер', — приказала я, устав от его наставлений. — 'Второй раз просить не буду!'
'Думаю, выбор у меня невелик. Она все это время была у меня с собою, мы считали, что так безопаснее. Забирайте ее, но знайте, что Лорд Бурь знает теперь, кто его враги. Вы получили то, за чем пришли, а теперь убирайтесь. Будь я на вашем месте, и близко не подходил бы теперь к святилищу Талоса. Боги мстительны, знаете ли'.
Бранвен стремилась прикончить этих — как она выразилась — 'трусливых убийц'. Я запретила; рыбаки и так уже настрадались, к тому же, смерти их не вернут Тене мать. Была некая ирония в том, что рыбаки совершили убийство для того, чтобы защитить свой промысел, но теперь, разгневав Умберли, им придется бежать от моря как можно дальше. Я, конечно, этот совет не озвучила, ибо больше они меня и слушать не хотели.
Аджантис согласился с моим решением касательно рыбаков, но все еще не разумел, почему я помогаю Тене. Также он высказался насчет Сафаны.
'Думаю, тебе стоит улучшить свое поведение, раз находишься в нашем отряде'.
'Мог бы попытаться оскорбить меня и пооригинальней'. С тех пор, как Аджантис присоединился к отряду, Сафана не обращала на него внимания, ибо смотрела лишь на Кивана. И после этого замечания продолжала игнорировать паладина.
'Вы вернулись. Надеюсь, с хорошими новостями?' — спросила Теня, когда увидела нас вновь.
'Вот чаша, похищенная у твоей матери. Возможно, теперь она упокоится с миром'.
'Теперь моя мать — Умберли, и она довольна. В свое время она покончит с дружками Соннера, а Талос не станет защищать их. Если они мудры, то никогда больше не выйдут в море, ибо то поглотит их бесполезные жизни. Мне нечего предложить вам в награду, но Морская Королева помнит тех, кто сослужил ей службу. В свое время… вы получите награду'.
Мы разбили лагерь, и я улучила момент, чтобы побеседовать с Аджантисом о том, как он принял решение стать паладином. Он ответил, что, будучи мальчишкой и пребывая в храме Хельма, чувствовал, что должен стать служителем этого бога. Он испросил совета у настоятеля храма, который предложил ему следовать по пути воина и вступить в Орден Самого Сияющего Сердца в амнийском городе Аткатле. Я сама пыталась вершить правосудие там, где это возможно, но становиться последовательницей какого-то божества не собиралась. Нужно поразмыслить над этим.
Мы провели ночь недалече от Тракта Побережья, а поутру я услышала знакомый голос, обращающийся ко мне.
'Приветствую, мои недальновидные друзья. Вне всякого сомнения, вы уже потеряли парочку товарищей, и теперь я вам необходим, чтобы занять их еще не остывшие циновки'. У костра стоял никто иной, как Ксан. Он рассказал, что доложил обо всем своим набольшим и теперь вновь предлагает мне свою помощь. Я согласилась на предложение, и представила его тем товарищам, с которыми он был не знаком. Киван и Бранвен согласились принять его в отряд, Сафана же внимательно воззрилась на него, возможно, рассматривая на потенциальную кандидатуру для замещения Кивана. Аджантис, однако, оказался далеко не в восторге от Ксана и его странностей, к тому же, тот постоянно отпускал депрессивные замечания, как то 'Мы все обречены' или 'Давайте просто ляжем здесь и помрем'.
Так как мы проходили неподалеку от Врат Бальдура, я решила наведаться в город. Многие странники, заходившие в Крепость Свечи, рассказывали о нем, но я очень хотела взглянуть на город сама. Миновав мост, мы с удивлением заметили, что врата наглухо закрыты. Наемник из Пламенного Кулака, стоящий на страже подле них, объяснил, что происходит.
'Простите, странники, но путь во Врата Бальдура закрыт. Нам приходится никого не допускать в город вследствие небывалой активности разбойников в окрестных землях. Возможно, если вы вернетесь позже, ситуация изменится и мы сможем распахнуть врата перед вами'.
'Но ведь это же Врата Бальдура!' — возразила я. Честно говоря, замечание его меня задело. Я долгие недели потратила на то, чтобы покончить с разбойниками, и была уверена, что о моих деяниях уже слышали в этом городе. — 'Ведь город защищают могущественные воины из Пламенного Кулака. Почему же вы страшитесь проникновения разбойников за крепостные стены?'
'Хорошо, если бы так и было, но большая часть Пламенного Кулака на юге, и Великие Герцоги считают, что сейчас город весьма уязвим. Простите, но я ничем не могу помочь вам'.
Мы повернулись и двинулись прочь; Аджантис не удержался, обратился к Ксану.
'Есть ли добро и зло. Думаю, ты принадлежишь последнему'.
'Похоже, наш маленький, склонный к суициду друг, Аджантис', — в тон ему отвечал Ксан, — 'живет в черно-белом мире'. Здесь я с Ксаном согласилась. Мой спутник, паладин Аджантис (себя паладином назвать я еще не отваживалась) не чувствовал исходящего от Ксана зла, как не чувствовала его я. Но ему нужно было упрощать для себя все на свете, не обращая внимания на тот факт, что большинство людей нельзя столь категорично разделить на приверженцев добра или зла.
Мы вновь перешли мост, когда нас окликнул рыбак, проплывавший на лодке по реке. Как оказалось, он из деревеньки под названием Борода Улгота, что в устье реки Чионтар (для сравнения, до Врат Бальдура плыть добрую четверть дня вверх по реке). За небольшую плату он согласился доставить нас в деревню. Я согласилась.
Борода Улгота оказалась куда более занятным местечком, чем я могла предположить. За время, проведенное мною в местной гостинице, позволило мне услышать множество слухов. О древнем культе, вновь заявившем о себе, о кровожадном создании, охотящемся в ночи, о странных деяниях, творящихся в доме Шандалара, могущественного и эксцентричного мага, поселившегося в тихой деревушке; также я узнала, что в Бороде Улгота организуются экспедиции в башню Дурлага, где искатели приключений могут испытать свои силы. Интересно, поможет ли мне подобное испытание в противостоянии злу, угрожающему уничтожить Побережье Мечей и меня в придачу.
