Отец Филиппо смотрел вслед профессору, пока тот не покинул палатку. Тогда он обернулся к оставшимся за столом.
— Сейчас, наверное, не совсем подходящий момент, но я хотел бы представиться вам. Я отец Филиппо из монастыря францисканцев в Иерусалиме. Декан университета Бар-Илан позволил мне немного осмотреться здесь. Жаль, что профессор Рафуль уже увез саркофаг с телом крестоносца. Я очень им заинтересовался, но, к сожалению, посмотреть на крестоносца мне, похоже, сейчас не удастся. Он ведь все еще находится на хранении у профессора Рафуля?
— Профессор Рафуль тоже исчез несколько дней назад, — ответил Жан Коломбар. Яара неодобрительно покосилась на коллегу.
Коломбар пожал плечами.
— Что ж я могу поделать, если так оно и есть. Профессора и след простыл после того, как мы нашли то, что он хотел найти.
— Жан! — резко оборвал его Том.
Жан Коломбар надулся и потянулся к кофейной чашке.
— Извините, — попытался разрядить ситуацию отец Филиппо. — Я не хотел показаться бестактным.
Том указал на свободное место за столом. Отец Филиппо благодарно кивнул и присоединился к маленькой группе.
— Я — Том Штайн, это Жан Коломбар, Яара Шоам и Мошав Ливни. Мы принадлежим к команде профессора Хоука.
— Я в курсе, я узнал это, прежде чем прийти к вам, — ответил отец Филиппо. — Доктор Шоам, вероятно, вы меня не помните, но мы встречались год назад на итальянском факультете археологии и истории церкви в Риме. И вас, господин Штайн, я тоже немного знаю. Это уже четвертые крупные раскопки, на которых вы присутствуете как инженер.
— Он действительно многое знает о нас, — заметил Мошав.
— Я прочитал вашу подборку документов о раскопках римского культурного достояния в Израиле, — заметил отец Филиппо, повернувшись к Мошаву. — Очень интересная работа.
— И чем же древнеримский гарнизон заинтересовал монаха-францисканца? — спросила Яара.
Священник улыбнулся.
— Вот смотрите, дорогой друг. Я лицо духовное, как легко можно догадаться, однако не проповедник и не миссионер. Я — исследователь старины, так же как и вы.
— Вы тоже археолог? — переспросил Мошав.
— По крайней мере, в молодости я изучал археологию и принимал участие в нескольких экспедициях. Однако в последнее время я посвящаю себя скорее обучению, чем активному исследованию. Тем не менее я, конечно же, не могу остаться в стороне, когда такое замечательное открытие, как ваше, совершают в непосредственной близости от дверей моего монастыря.
— А вам известно, что раскопками, собственно говоря, руководит профессор Рафуль?
Отец Филиппо улыбнулся.
— Я знаю профессора Рафуля, и я также знаю его предубежденность против католической церкви. Однако я пришел, чтобы узнать все непосредственно на месте. Такая находка не может принадлежать одному-единственному человеку. Она принадлежит всем нам, а значит, естественно, и церкви. И отчасти это само собой разумеется.
— А известно ли вам также, что профессор Рафуль догадывался о неизбежном появлении здесь представителей церкви и потому приказал забрать саркофаг? — хитро спросил Жан Коломбар.
— Я так и думал.
— Он все еще не доверяет церкви, — продолжал Коломбар. — Недавно он рассказывал нам о раскопках у Хирбет-Кумрана. Он лично принимал в них участие, пока Французский институт археологии не взял в свои руки проведение раскопок. Он считает, что до сих пор церковь опубликовала не все свитки, которые были найдены в пещерах. Прежде всего, по его мнению, в тайных архивах Рима исчезли критические для церкви тексты.
Отец Филиппо громко рассмеялся.
— Знаете, тайный архив Ватикана к настоящему времени должен был бы приобрести размеры большого аэропорта, если бы в нем действительно исчезало все то, о чем говорят многие критики церкви и скептики. Если бы такие документы на самом деле существовали, как долго можно было бы скрывать их? В раскопках Кумрана участвовали специалисты и ученые из всех стран мира. Как христиане, так и мусульмане, и евреи. Вы уже и сами поняли, как долго можно скрывать подобные находки.
В палатку вошел Хоук. Его лицо выражало беспокойство и тревогу.
— Ты уже говорил с полицией? — спросила Яара, заметив его волнение.
Хоук кивнул.
— Кто-то должен пойти со мной, — мрачно заявил он. — Мы едем в морг.
— Господи, Джина?
Хоук пожал плечами.
— Точно не знаю, но сегодня рано утром на одной из улиц Тель-Авива был найден труп женщины. Она лежала на куче мусора.
Том встал.
— Я еду с тобой, — заявил он.
16
Центр судебной медицины в Иерусалиме…
Тишина стояла в помещениях, где царила смерть. Том дрожал от холода, идя по длинному, освещаемому неоновыми лампами коридору. Он и Джонатан Хоук следовали за офицером из полицейского участка у Львиных ворот и высоким простоволосым мужчиной в развевающемся белом халате.
— Не пугайтесь — здесь, внизу, холодно, — сказал врач по-английски.
Он придержал серую металлическую дверь и подождал, пока трое его спутников войдут в помещение. Освещение внутри было тусклым. В середине комнаты, облицованной зеленым кафелем, стояли металлические носилки, покрытые белой простыней, под которой проступали очертания тела.
Врач подошел к носилкам и посмотрел на полицейского. Тот едва заметно кивнул.
Когда врач отбросил простыню, обнажив расцарапанное лицо мертвеца, Том сделал резкий и глубокий вдох.
— Господи, Джина, — пролепетал Хоук.
— Вы уверены? — уточнил полицейский.
Хоук отвернулся.
— Без сомнения, — ответил он.
— Как это произошло? — спросил Том.
Полицейский указал на дверь и поблагодарил врача.
Вместе они покинули прохладное помещение.
— Мы обнаружили труп на куче мусора неподалеку от Гиват Шауля. Она была обнажена и не имела при себе никаких вещей.
Хоук вытер рукой глаза.
— Ее не… не изнасиловали?
— На данный момент нам известно немного, вскрытие будет проводиться сегодня в полдень. Все, что мы пока можем сказать, — это что ее пытали, а потом убили.
— Как именно ее убили? — спросил Том.
— Закололи, — ответил полицейский. — Я должен просить вас помочь нам. Уголовная полиция начала расследование. С вами захотят побеседовать.
— Само собой разумеется, — ответил Хоук, медленно приходя в себя.
