Поэзия Латинской Америки

покуда в нашем Мехико — простите,
в Мехико-Сити! — дикари надменно
шагают по проспекту Хуареса:
туристы — знатоки киноискусства,
вздыхатели об «унесенных ветром»,
и гангстеры-убийцы, и «Мисс Тéхас»,
миллионерши-психопатки (сотни
разводов за плечами!) — все поганят
и топчут красоту и пожирают
«Молитву Гетесберга», и страницы
Уитмена, и чаплинские фильмы,
и паспорт Поля Робсона, а после
тебя бросают тут же, на асфальте,
с разорванным английской речью слухом,
с открыткою Чапультепéка, смятой
в ненужный и беспомощный комок…

АЛИ ЧУМАСЕРО[198]

Стихи о корнях любви Перевод П. Грушко

Когда еще ветер не был опрокинутым морем
и ночь не облачилась в свое траурное одеянье,
а звезды и луна еще не утвердили на небе
своих сияющих тел…

Еще до того, как свет, темнота и горы
увидели, как вздымаются их купола,
раньше, чем что-либо начало плыть в воздухе,
чем что-либо началось…

Когда еще не родилась надежда, и ангелы
не блуждали по своей белой тверди,
когда воды еще не было и в намереньях бога,
еще до того, прежде…

Когда еще не было на лугах цветов,
ибо лугов еще не было, а цветов тем более,
когда небо не было синим, а муравьи рыжими, —
уже тогда были ты и я.

ОКТАВИО ПАС[199] Перевод А. Гелескула

Ветер

Листья запели,
яблоки пляшут, такт отбивая;
кружится роза,
свежего бриза роза живая.

Двинулись тучи,
рябью погнало воздух бездонный,
круг горизонта
вслед завертелся, как заведенный.

Нет горизонта;
кружатся маки, бриз обжигая;
девушка в пене
гребнем буруна взмыла нагая.

Я исчезаю
светом и пеной, телом без плоти;
мир — это ветер,
это лишь воздух на перелете.

Два тела