Мисс Кич засмеялась, и смех этот был так же удивителен, как и виниловые плитки и красный шарф.
— Непременно приходи еще как-нибудь, Лэкси. Посудачим, о былом.
На этот раз Лэкси была избавлена от необходимости отвечать — Ломас крикнул из холла: «Я готов!»
— Спасибо за кофе — вот все, что она произнесла, прежде чем покинуть дом. Мисс Кич в ответ только рассмеялась тем же странным смехом.
Ломас во дворе пытался втиснуть себя в «мини». Хотя он и не был особенно высоким, удалось ему это с трудом.
— С вашей стороны очень эгоистично водить такую машину, — пожаловался Род. — Неужели вы не можете позволить себе купить что-нибудь побольше?
— Не могу, — обронила Лэкси, разгоняясь до сорока миль в час, что, принимая во внимание ее осторожность и возможности машины, было весьма рискованно.
— Но для вашей бурной общественной жизни требуется машина, — съязвил Ломас.
Лэкси ответила вполне серьезно:
— Поздно вечером автобусы из города не ходят. Кроме того, мне часто приходится ездить в Лидс.
— Какие развлечения задерживают вас в городе допоздна и зачем ездить в безнравственный Лиде?
— Я люблю ходить на концерты. А в Лидсе есть оперный театр.
— Боже милостивый, ну, конечно! Тетя Гвен оставила вам все оперные пластинки! Когда я увидел этот пункт в завещании, он показался мне странным.
— Странно оставлять пластинки такому человеку, как я?
— Ну, не совсем так…
— Пожалуй, это действительно может показаться странным, — признала Лэкси. — Но тете было известно, что я люблю музыку. Она заставила папу послать меня учиться игре на фортепьяно. Папа счел это пустой тратой времени, но тетя сказала, что девушка должна играть на каком-нибудь инструменте. Он с ней не спорил, а меня все время пилил из-за расходов.
— Поэтому у вас больше, чем у всех нас, оснований быть благодарной тете Гвен?
— Я бы не сказала. Когда папа решил, что с учением для меня покончено, она поддержала его. «Образование — удел мужчин, с девушек довольно игры на пианино и рисования, а потом они должны выйти замуж и растить красивых талантливых сыновей».
— По-моему, я улавливаю нотку горечи?
— Может быть. Но я была благодарна ей и за уроки музыки, даже если она преследовала какую-то свою цель. Зато я неплохо играю. Тете Гвен нравилось, когда я играла и пела для нее. Тогда-то я и пристрастилась к опере.
— И вы ездите в Лидс в своем старинном экипаже, только чтобы послушать эти кошачьи концерты? Вы удивительное создание, маленькая Лэкси! А как насчет настоящего искусства? Театр? Шекспир?
— Я люблю и театр, — серьезно ответила Лэкси. — Но музыка — это что-то совершенно иное. Я хочу сказать, она заставляет тебя забыть… — Лэкси бросила короткий взгляд на свою худенькую фигурку, и Ломас почувствовал приступ жалости к ней.
— Мне вы кажетесь очаровательной, — сказал он галантно.
Лэкси повернула к нему голову.
— Неужели? — изумилась она.
— Конечно! Я был бы польщен, увидев вас среди семейных клакеров в день премьеры в следующий понедельник. Вместе с моей мамой, разумеется.
— Она останется здесь до понедельника?
— Вы знали, что она здесь? — удивился Ломас. — Я сам услышал об этом только вчера.
— Она приезжала в Олд-Милл-Инн поговорить с папой. Джейн сказала мне, когда я вернулась после занятий.
— Правда? Я ее еще не видел. Только получил через Кичи приглашение пообедать с ней сегодня в «Говард Армс». Мама, кажется, не теряет даром времени. Как вы думаете, о чем она могла разговаривать с вашим отцом?
— Не знаю! Он мне не докладывал, — недовольно бросила Лэкси, хотя кое о чем и догадывалась, услышав от Джейн о визите Эндрю Гудинафа.
Она высадила Ломаса у театра. Выйдя из машины, он наклонился и поцеловал ее в губы. Проделал он это так быстро, что девушка не успела увернуться, и вырвавшийся у нее возглас изумления говорил о том, что поцелуй был не совсем родственным. Лэкси с силой нажала на газ, и машина рванула с места.
Когда она добралась до офиса, Иден Теккерей уже сидел за своим столом. Вчера он пребывал в каком-то отрешенном состоянии, но сегодня выглядел привычно бодрым и сосредоточенным.
— Лэкси, дорогая, соедините меня, пожалуйста, с полицией. Позовите суперинтенданта Дэлзиела.
Через несколько секунд Лэкси услышала голос, похожий на рычание мастифа, недовольного тем, что его разбудили:
— Дэлзиел слушает.
Она передала трубку адвокату.
— Алло, это Иден Теккерей. Не могли бы вы уделить мне время и пообедать со мной? Да, сегодня. Может быть, в час дня в «Джентльменах»?
— В «Джентльменах»? — В голосе Дэлзиела послышалось сомнение.
Пару лет назад его уговорили написать заявление о приеме в «Клуб Бороу для профессиональных джентльменов». Несколько раз он бывал там как гость и оценил дорогую еду, дешевую выпивку и большое количество бильярдных столов. К замешательству его покровителей, какой-то член клуба воспользовался своим правом опустить анонимно «черный шар», и Дэлзиел поклялся не переступать порог клуба, разве что в качестве начальника отдела по борьбе с незаконной торговлей спиртным.
— Да, я помню о том злосчастном инциденте, но негодяй, проголосовавший против вас, безусловно, больше потеряет от этого, чем приобретет. — Это был правильный психологический ход.
— Хорошо. Встретимся в час, — буркнул Дэлзиел.
Положив трубку, он спросил, обращаясь к пустому пространству: «И чего этой старой хитрой лисе от меня надо?»
Ответа не последовало.
Ближе к полудню в конторе Идена Теккерея появился Эндрю Гудинаф, которому была назначена встреча. Когда спустя несколько минут Лэкси принесла кофе и печенье, мужчины уже были поглощены деловым разговором.
— Я получил согласие Фонда помощи родственникам военнослужащих действовать от их имени. Я также договорился встретиться с миссис Фолкингэм из «Женщин за Империю» в Илкли сегодня вечером, когда ее помощница, мисс Бродсворт, будет там. По-моему, никаких возражений с их стороны быть не должно. Я побеседовал с двумя ближайшими родственниками — миссис Виндибэнкс и мистером Джоном Хьюби…
Теккерей осторожно кашлянул.
— Старшая дочь мистера Хьюби — мой секретарь, — представил он Лэкси.
— О, как поживаете? — смущенно промямлил Гудинаф.
— Спасибо, очень хорошо. Еще сахару?
— Достаточно.
Когда Лэкси ушла, Теккерей сказал:
— Думаю, вы можете положиться на ее благоразумие. Да и вообще, в данном случае не может быть столкновений интересов. Я знаю адвоката Хьюби, он наверняка объяснил своему клиенту, что тот лишь выбросит деньги на ветер, если попытается оспорить завещание. Уверен, что вы предложите ему компенсацию. — Теккерей улыбнулся.
Гудинаф согласно кивнул.
