это добавило ей уважения в глазах солдат.
Но на поляне словно из-под земли возникла еще одна темная фигура, и знакомый голос произнес:
— Это солдаты Падубового короля, зимнего владыки диких лесов и полей.
— Оскан! — удивленно воскликнула Фиррина. — Так ты знаешь их!.. Солдаты, говоришь? А что они делают в Айсмарке?
— Они живут здесь с тех самых времен, как эта земля получила свое имя, а Падубовый король старше всех деревьев в этом лесу, как и его брат, Дубовый король, который правит летом.
— Короли?.. Что это за правители, о которых даже я не… — Она замолчала, вдруг вспомнив песни и сказки, которые слышала от няни. — Хочешь сказать, короли дикого леса не выдумка?!
— Как и весь лес вокруг тебя. И их двойная королевская родословная гораздо древнее рода Линденшильда.
Фиррина замерла, не в силах совладать с изумлением. Из памяти одна за другой всплывали старые легенды… Тут принцесса вспомнила, что как раз для подобных случаев придуманы определенные церемонии. Она снова приподнялась в седле и вскинула над головой меч.
— Приветствую вас и вашего правителя, солдаты Падубового короля! А теперь идите и скажите ему, что Фиррина Фрир из рода Линденшильда Крепкая Рука шлет ему свои добрые пожелания!
Из рядов падубовых солдат вышел высокий воин и отсалютовал принцессе копьем, после чего лесное воинство отступило под деревья и бесследно растворилось во тьме.
— Это ты правильно сделала, — заметил Оскан, подойдя к Фиррине. — Падубовый и Дубовый короли — влиятельные друзья, а уж враждовать с ними совсем не советую.
— Боюсь, скоро нам понадобится очень много друзей, — тихо ответила Фиррина, все еще не оправившись от потрясения.
Кто бы мог подумать, что придется встретиться с ожившей сказкой…
— А ты откуда взялся, Оскан? — резко спросила она, опомнившись. — Мало того что эти страшилища объявились, так еще ты выскочил, как ходячий скелет!
Оскан выпрямился, став даже еще выше, и с достоинством ответил:
— Я ждал вашего прихода. Решил, что лучше вмешаться, пока не произошло непоправимое.
«Спасибо, конечно, только я бы и сама справилась», — чуть не ляпнула принцесса, но сдержалась. Оскан прав: кто знает, чем бы все кончилось, если бы не он.
— Ты появился как раз вовремя, — сказала она, но прозвучало это совершенно не так, как она хотела. Таким тоном говорят старые фрейлины, когда пытаются вежливо поблагодарить младшего поваренка, снизойдя до разговора с ним.
Повисло неловкое молчание, и, не зная, куда деваться от смущения, Фиррина закинула щит за спину.
— Ну что, ты уже собрал свои пожитки или нам придется ехать с тобой в пещеру? — пробурчала она.
— Я скоро вернусь. Ждите.
И Оскан исчез прежде, чем Фиррина успела сказать, что просить наследницу престола подождать — неслыханная наглость. А вернулся раньше, чем она успела обрадоваться, что не сказала этого.
Дождавшись, пока мальчик неуклюже вскарабкался в седло — они специально подобрали для него смирную лошадку, — принцесса спросила:
— Итак, почему же я раньше не видела этих падубовых солдат? Мне не впервой бывать в лесу ночью.
Оскан неумело тряхнул поводьями, пустив лошадь шагом.
— Вопрос неправильный. Тебе следовало бы спросить: «Почему падубовые солдаты дали себя увидеть?» Я и то обычно вижу их всего раз-другой за всю зиму, и дубовых солдат летом тоже. А городским жителям они никогда не показывались. Наверное, их что-то беспокоит.
— Например?
— Кто знает? Возможно, то, что снега так долго нет.
Фиррина раздраженно ударила лошадь каблуками.
— Начинается! Сейчас начнешь мне заливать про чуму или неурожай.
— Нет. На этот раз может случиться война.
Девочка натянула повод так резко, что ее лошадь возмущенно заржала.
— Война? Что ты хочешь сказать?
Оскан пожал плечами.
— Все повторяется, идет по кругу, и знамения тоже. Моя мать говорила, что последний раз снег выпадал поздно, когда случился голод, а до этого — мор. Теперь черед войны.
Фиррина резко обернулась и жестом велела всадникам ехать в некотором отдалении позади — не хватало еще давать лишнюю пищу для слухов.
— Но ты же в это не веришь? — спросила она.
— Верю, — ответил знахарь так просто, что Фиррина пришла в ужас и тоже поверила.
Она и без того опасалась скорой войны, но услышать, как кто-то говорит об этой беде с такой уверенностью…
— Когда?
— Не знаю точно.
— Через год?
— Да. А может, еще до весны.
Фиррина погрузилась в раздумья, и они долго ехали молча. Маггиор Тот, конечно, посмеется над такими суевериями, но он бы посмеялся и над рассказом о Падубовом и Дубовом королях. А она-то видела их своими глазами…
К этому времени дружинники с факелами уже основательно приотстали, принцесса и Оскан ехали одни сквозь черно-белую прелесть лунной ночи, окутавшей деревья загадочным мерцанием.
— Что же нам делать? — спросила Фиррина.
— Не знаю. Я не политик и не солдат. Просто быть наготове, наверное.
Девочка кивнула: Айсмарк всегда наготове. Вот только не предугадаешь, откуда будет нанесен удар.
— Ты, конечно, не можешь сказать, кто на нас нападет? — спросила Фиррина.
Сейчас ей очень хотелось верить, что Оскан унаследовал от матери колдовской дар и способность предвидения. Больше ей не на что было полагаться.
— Ну, это легко, — ответил знахарь. — Империя Полипонт, естественно.
— Естественно, — со спокойной иронией повторила Фиррина. — И с чего ты так уверен?
— А кто же еще?
— Корсары, зефиры. Их давно не слышно.
Оскан задумался на минуту, потом отрицательно мотнул головой.
— Нет. Это точно Полипонт.
Фиррина сама не могла сказать почему, но она поверила ему сразу и безоговорочно. Оставалось только убедить отца созвать ополчение южных земель и послать на помощь королевскую дружину, даже если тревога ложная. И надо будет заняться этим уже завтра, на йольском пиршестве: после нескольких кружек пива отец любит поговорить.
Они продолжали ехать, и печальный вой далекого волка, доносившийся из-за леса, слегка встревожил лошадей.
— Хоть снега и нет, но холод уже заставил стаи спуститься с гор, — сказала Фиррина.
— Верно, — согласился Оскан. — Но это был не волк. По крайней мере, не совсем волк.
— Еще один вервольф? Здесь, в Айсмарке?
— Верно. И это женщина. То есть волчица.
— Откуда ты знаешь? Значит, ты понимаешь их язык? И о чем говорит эта… волчица?
Вой раздался снова, на этот раз он становился все ниже и ниже, пока не опустился до жуткого басовитого стона.
