— Да, не верится, что в его жилах течет теплая кровь. Скорее уж ртуть или даже ихор, кровь богов.
— Мы умрем? — вдруг совершенно спокойно спросила Фиррина.
Юноша пожал плечами.
— Не знаю. Может быть. Но Тарадан вроде настроен дружелюбно… пока.
— А мне кажется, это все напускное, и если соскрести верхний слой, под его любезностью откроется такое…
— Да уж конечно. Барсы все-таки дикие звери. Только то, что они говорят, как Маггиор Тот, не значит, что у них и на уме то же самое. И если решат, что мы им не по нраву, они сожрут нас и не подавятся.
— Ты прав, наверное. Но ведь у нас не было выбора, правда?
— Не было, — согласился Оскан.
Совсем скоро Фиррина и Оскан поняли, что их путешествие подошло к концу. Перед ними открылась широкая долина, и вервольфы замедлили бег. Крутые утесы, окружавшие долину с обеих сторону, подступали все ближе, и долина переходила в ущелье. На неровностях высоких стен тут и там громоздились огромные глыбы, и казалось, что каменные лица утесов — это замерзшие водопады, а камни — кристально чистые брызги, разлетевшиеся во все стороны в невообразимо далеком прошлом… И далеко не сразу Фиррина заметила светлые силуэты, замершие на каждом из таких камней. Снежные барсы! Каждый был не меньше боевого коня, и их шкуры так идеально сливались со снегом и камнями, что девочка разглядела их только тогда, когда сани проезжали прямо под ними.
— Оскан, смотри!
Мальчик посмотрел, куда она указывает, и придушенно ахнул:
— Да их тут десятки!
— Это только те, кого видим мы. А на нас сейчас вполне могут смотреть сотни или даже тысячи.
Вервольфы продолжали шумно бежать по снегу вслед за Тараданом. Наконец тот остановился у отвесной скалы, замыкающей долину. У подножия утеса Фиррина увидела широкую площадку, где в самом центре красовался большой валун, окутанный сиянием огромных хрустальных сосулек, которые мерцали в свете звезд подобно граненым алмазам. Но девочка тут же забыла и думать о красоте этого зрелища, когда поняла, что на площадке столпились сотни снежных барсов.
— Оскан, да они повсюду!
— Вижу, — очень тихо ответил юноша.
Они ошеломленно смотрели на гигантских кошек, которые ровными кругами расселись вокруг камня, вздымавшегося над их головами футов на десять. И тогда Фиррина поняла, что на вершине ледяной глыбы сидит еще один снежный барс, самый большой из всех. Его белоснежная шесть была испещрена маленькими пятнышками, колечками и черточками, непроглядно черными, словно на благородный мех упали брызги краски с ночного небосклона. А когда сани подъехали ближе, Фиррина и Оскан разглядели морду барса и больше уже не смогли отвести от нее глаз. Его янтарные глаза мерцали, как раскаленные угли, усы топорщились, будто желтоватые ивовые прутья. А когда зверь зевнул, разинув красную пасть, показался ровный строй зубов, которые блестели и переливались как полированные.
Тарадан остановился, а за ним и сани. Барс медленно подошел к Фиррине и Оскану.
— Добро пожаловать ко двору владыки Тараман-тара. Как видите, вашего приезда все ждали, и сам тар готов вас выслушать.
— Вы представите нас? — спросила Фиррина.
— Почту за честь, — ответил барс и, опустив голову, как будто в поклоне, прошептал: — Покажи ему тот же вспыльчивый нрав, что показала мне. Не выдавай своего страха и будь высокомерной, как полагается императрице.
— Если мне понадобится твой совет, господин кошачий, я дам знать, — сердито фыркнула девочка.
— Вот-вот, — одобрительно кивнул Тарадан и подмигнул ей.
Фиррина и Оскан сошли с саней и двинулись вслед за ним к площадке. Под пристальными взглядами такой армии снежных барсов короткий путь превратился в нелегкое испытание, но оба постарались запрятать страх подальше и шли с гордо поднятыми головами.
К площадке вела лестница, сложенная из каменных глыб разного размера. Пока Фиррина с Осканом карабкались по этим грубым ступеням, барсы наверху расступились, открыв чужакам проход к Тараман- тару.
По толпе гигантских кошек пробежал шепот, многие тихо зарычали, но большинство молчали, неотрывно глядя на «трон», будто не решались подать голос, пока тар не покажет, как нужно принимать этих гостей. А Тараман-тар тем временем, вольготно развалившись на камне, со скучающим видом облизывал лапу. Казалось, он и не подозревает о приходе людей. Фиррина и Оскан подошли почти вплотную к его ледяному трону и стали молча ждать.
Тарадан издал басовитый рык и провозгласил:
— Приветствуем владыку Тарамана, великого тара снежных барсов и правителя Ледового царства! По воле его солнце возвращается на небеса и зима правит в свое должное время. Он царст…
— Да-да, достаточно, Тарадан. А то ты так целый день можешь. Кого это ты ко мне привел? — спросил Тараман-тар низким породистым голосом.
Фиррина вынула из ножен меч, уперла его острием в землю и положила руки на эфес. Тарадан ведь предупреждал, что повелитель снежных барсов признает только храбрых и уверенных в себе, так что она набрала побольше воздуха и громко сказала:
— Он никого к вам не «привел». Если бы вы дали ему договорить и должным образом меня представить, то поняли бы, что он препроводил к вашему двору правящего монарха сопредельной державы!
Ее звенящий голос далеко разносился в холодном воздухе. Все барсы потрясенно уставились на нее.
— Я королева Фиррина Фрир Дикая Северная Кошка из рода Линденшильда Крепкая Рука, правительница Айсмарка. Я не управляю движением небесных светил, и ни одно время года не ждет моего разрешения, чтобы прийти на землю. И тем не менее я требую немного уважения от равных мне и почтения от младших по чину.
Тараман-тар повернул свою огромную голову, и его янтарные глаза вспыхнули.
— Так значит, легенды не лгут. Оказывается, и правда есть такие создания, люди, которые умеют говорить на нашем языке. Забавно… — Он снова принялся вылизывать свою лапу. — А то я даже не знал, верить ли тому, что мне докладывали. Но теперь вижу, что мои разведчики не ошиблись. Вы и впрямь такие маленькие и жалкие…
Фиррина сдержала гнев, выразив его только словами:
— Что же до меня, до недавнего времени я ничего не слышала о снежных барсах. Видимо, слава о них не ушла за пределы бесплодных северных земель. Но меня предупредили, что их правитель весьма заносчив и понятия не имеет, как подобает принимать гостей!
Придворные заохали, а Тараман-тар, оторвавшись от своей лапы, свирепо уставился на девочку. Тарадан делал вид, будто внимательно разглядывает снег у себя под носом.
— Так это ты лишила моего глашатая усов и бороды? — проговорил Тараман-тар.
— Я. Его манеры оставляют желать лучшего. Теперь я вижу, что это не его вина.
Тар встал и ответил громким, леденящим кровь рыком.
Фиррина стиснула зубы и, обернувшись к Тарадану, вежливо сказала:
— Пожалуйста, примите мои извинения, почтенный глашатай. Теперь я понимаю, что напрасно упрекала вас. Среди вашего народа учтивость не в ходу. Никто не вправе требовать от вас того, чему ваше отечество не учит своих сыновей.
Тараман-тар снова взревел и с грозным видом шагнул к передней кромке «тронного камня».
— Не пристало леммингам пищать на собрании кошек!
— Я понятия не имею, кто такие лемминги, но, думаю, мало кто из них может похвастаться военной
