союзник ведет не пехоту.
— Тогда кто же они такие?
— Это барсы, госпожа.
Басилиса уставилась на нее холодными синими глазами, а потом спросила:
— Ты сама их видела?
— Да, госпожа. И говорила с заместителем главнокомандующего Тараданом. Он и назвал мне точное число.
— Говорила с заместителем главнокомандующего? Значит, с ними работают люди?
— Нет, госпожа. Тарадан — барс.
— Ты говорила с?.. — Элемнестра запнулась и посмотрела на супруга.
Тот лишь молча пожал плечами.
Подумав, басилиса мотнула головой, словно в надежде вытряхнуть оттуда все несуразицы, и сказала:
— Олемемнон, освободи первого гонца и заплати ему за рвение. Я, пожалуй, немного погорячилась.
Сидя в уютном полумраке своей комнатки, Маггиор Тот попивал из кубка подогретое вино с пряностями. Он уже слышал о недоразумении с гонцом и о возвращении Фиррины и как раз закончил порученный ему доклад о подготовке армии. В отличие от басилисы Элемнестры он не держался всеми зубами за свой высокий пост и ничуть не волновался о том, как он выглядит в глазах простых людей, так что на душе у него царил мир и покой. Его ученый ум перебирал сумасбродные подробности послания. Еще пару недель назад Маггиор Тот просто отмахнулся бы от такого бредового донесения, но с тех пор, как ему пришлось уйти на север вместе со всем Фростмаррисом, ученому пришлось повидать немало удивительного. Он своими глазами видел вервольфов и даже общался с ними. Если эти сказочные создания существуют на самом деле, тогда почему не могут существовать и гигантские говорящие барсы? Как настоящий ученый, Маггиор был всегда готов к новым открытиям, поэтому с нетерпением ждал, когда же союзники явятся в город.
Ветер ударил в ставни, легкая снежная пудра залетела сквозь щели в комнату, осела на полу и тут же растаяла. Маггиор уже почти привык к северным зимам и научился ценить это счастье: сидеть в тепле и уюте, пока мир за окном заметает пурга. Ученый счастливо вздохнул и, пристроив окулярусы на переносице, принялся перебирать бумаги на столе. Он лелеял надежду когда-нибудь, в более мирном будущем, подарить Фиррине труд по истории гиполитанского народа, которую составлял со слов Олемемнона. Все-таки мать королевы происходила из благородного гиполитанского рода, поэтому Фиррина, как весь Айсмарк, должна знать прошлое своих предков.
Но пока рукопись состояла из разрозненных записок, а на Айсмарк надвигалась война. Далек еще тот час, когда Фиррина сможет прочитать что-то, кроме военных донесений и списков погибших. Маггиор вздохнул — при мысли о юной королеве и ее тяжелой ноше в сердце его закралась знакомая грусть.
Но тут раздался громкий стук в дверь — это друг Маггиора Олемемнон объявил о своем приходе. Великан вошел, стряхнул с сапог снег и виновато улыбнулся. Ощущение спокойной мощи, исходящее от него, заполнило всю комнату.
Ученый сразу засуетился вокруг гостя, как курица-наседка:
— Сапоги, сапоги, Олемемнон! Ну вот, теперь весь пол в снегу, растает и будут лужи.
— Позови слугу, пусть вытрет. Это их дело, — громким басом посоветовал великан, которому никогда не приходилось повышать голос.
— Да-да, похоже, придется. Но они все так заняты. Не хочу их беспокоить.
— Тогда дай тряпку, я сам вытру.
— Вот еще! Ты уж лучше присаживайся и налей себе вина.
Супруг басилисы уселся на стул у очага в центре комнаты и наполнил кубок вином, подогретым на углях.
— Итак, королева наконец-то возвращается.
Маггиор перестал вытирать талый снег и через плечо оглянулся на Олемемнона.
— Да, и если верить гонцам, в сопровождении гигантских снежных барсов.
Супруг басилисы медленно кивнул.
— Странно, да? Но я знаю обоих гонцов, это надежные воины.
Старик закончил подтирать лужи и убрал тряпку на место.
— Я стараюсь принимать подобные рассказы непредвзято, Олемемнон. С тех пор как я живу в Айсмарке, на моих глазах ожило много легенд, и я не могу просто так отмахнуться от этого сообщения.
Его друг кивнул и дождался, пока Маггиор нальет себе еще пряного вина и сядет.
— Твое здоровье, Магги.
— И твое, Олли.
Мужчины выпили до дна, и несколько минут прошли в уютном дружеском молчании.
Затем Олемемнон спросил:
— Полагаю, ты читал донесения с юга?
— Да. Большой оригинал этот Сципион Беллорум. Какой же полководец начинает вторжение зимой?
— Никакой. Но ему пришлось. Город Инглсби осажден, но по-прежнему держится, а войско, которое Беллорум направил по Великому тракту, почти все пало.
— Верно. Могу только предположить, что хваленая имперская наука пока еще не далеко продвинулась в предсказании погоды, иначе Беллорум никогда не отправил бы своих солдат навстречу снежной буре. И сколько выжило?
— По последним донесениям вервольфов, в лагерь у границы вернулось меньше тысячи.
— Похоже, нам повезло. Они, скорее всего, метили во Фростмаррис. Если имперцы займут столицу до нашего возвращения, это серьезно подорвет дух наших войск.
— Но мы пока не можем отправить туда гарнизон. В южной части леса бушует метель, да такая, что никакое войско ее не переживет.
— И скоро погода улучшится?
— На той неделе с юга пришли белые ведьмы. Они говорят, бури будут продолжаться не меньше месяца. Ощущение такое, будто лес и округа Фростмарриса творят собственную погоду. Ведьмы никогда раньше такого не видели, но уверены в одном: пока что дороги надежно перекрыты.
— Вот и хорошо, — сказал Маггиор. — Значит, у нас есть время подготовить гарнизон для отправки в столицу.
Фиррина ехала на юг уже больше недели. Юная королева чувствовала себя омерзительно грязной и растрепанной. Она даже не помнила, когда последний раз меняла одежду, и хотя волосы ее были заплетены в тугие косы, девочке мерещилось, что в них уже развелась всякая живность. Фиррина покосилась на Оскана — если он превратился в растрепу, то и она, должно быть, не лучше. Но, если не обращать внимания на кустистую юношескую бородку, он выглядел на удивление опрятно. Наверное, коротко стриженные волосы и простая черная одежда не теряют свой вид, сколько их ни запускай.
Девочка посмотрела вперед, где во главе своей армии снежных барсов гордо бежал Тараман-тар. Вот уж кто выглядел великолепно! Как и остальные гигантские кошки, впрочем. Хорошо им — вылижут шерстку и сияют. Но эта легкая зависть не могла омрачить радости Фиррины. Королева имела полное право гордиться собой, ведь она нашла-таки армию, которая поможет отвоевать Айсмарк. С таким внушительным и грозным союзником у нее появился шанс прогнать врага восвояси. В самом худшем случае у Айсмарка теперь есть надежда сохранить за собой земли к северу от Великого леса.
Фиррина обернулась посмотреть на войско барсов, бежавших по двое за ее санями. Их шкуры так сливались со снегом, что совершенно невозможно было разглядеть, где заканчиваются шеренги. Когда они пересекли границу вечной ночи, оказалось, что на солнце мех барсов искрится и переливается такими неуловимыми тонами, что глаз не в силах их уловить. Казалось, боги зимы вылепили изо льда идеальных воинов, вооружив их слоновыми бивнями и стальными когтями.
