если он согласится вступить в наш союз. Пожалуйста, попросите их сделать свой выбор.
И тогда огромный снежный барс встал на задние лапы и, возвышаясь над землей, словно гора, готовая обрушить лавину, трижды прорычал в зимнее небо.
— Услышьте глас мой, снежные барсы, ибо выбор за вами! Ни один народ не может противостоять сразу двум врагам. Мы окажемся меж двух огней, между империей и троллями. Люди предлагают нам свою дружбу и поддержку. Они просят нас вступить в невиданную доселе войну против народа, превосходящего нас по численности и силе. Сделайте выбор: объединиться и, быть может, погибнуть с королевой Фирриной или же остаться при своем и погибнуть наверняка, когда армии наших союзников будут повержены и придет наш черед.
Тар замолчал и окинул взглядом своих подданных, которые живым ковром накрыли Ледяную долину.
Ответом ему была абсолютная тишина, которую нарушали только посвисты ветра да скрип снега на морозе.
Подождав некоторое время, Тараман-тар прорычал:
— Выбор, народ мой, только за вами!
И тогда долину наполнил оглушительный рев и мяв. Ни Фиррина, ни Оскан не могли разобрать в этом безобразии ни единого слова. Наконец все замолкли, и Тараман-тар кивнул.
— Совет обсудил твое предложение, Фиррина-тар. Тебе есть что сказать?
— Было бы, если бы я знала, что они решили, — ответила девочка в нетерпеливом раздражении.
— Ты победила. Снежные барсы Мировой оси будут сражаться на твоей стороне.
Глава 20
Басилиса Гиполитании наблюдала с холма за маневрами солдат на равнине. В глубине души она была всем довольна, но не собиралась показывать это командирам своего войска, стоявшим неподалеку. Перед отъездом ее племянницы, королевы Фиррины, было решено, что все солдаты будут тренироваться наравне с отборными полками дружины. И потому с тех пор ополченцы ежедневно участвовали в учениях, отрабатывали тактику в военных играх, совершали длительные пешие переходы и проходили другие испытания на выносливость.
Дружинники, чтобы не уронить свою воинскую честь, добровольно вызвались маршировать дольше, жестче рубиться в учебных поединках и вообще преодолевать больше трудностей, чем народное ополчение. Все шло как по маслу, и хотя басилиса Элемнестра была обязана этим своему супругу, она не благодарила его… при всех.
Элемнестра обернулась в седле и, встретившись с мужем взглядом, незаметно кивнула ему, выражая одобрение. На лице Олемемнона не дрогнул ни один мускул, но пока никто не видел, он подмигнул жене в ответ. После тридцати лет совместной жизни они понимали друг друга и без длинных речей.
Остальные армейские взводы тоже упорно готовились. День за днем конница отрабатывала боевые построения. Если бы деревянные болванчики были имперской армией, то уже несколько тысяч вражеских солдат пали бы, изрубленные саблями и заколотые пиками.
Лучники большую часть времени тренировались на стрельбищах, осыпая стрелами вкопанные в снег мишени. Раньше некоторые даже хвалились изрезанными в кровь о тетивы пальцами, и басилиса призвала командиров к ответу за то, что те не ценят здоровье солдат. С тех пор лучников заставляли надевать кожаные напальчники.
Басилиса Элемнестра нечасто позволяла себе полюбоваться на учения: ей хватало повседневных забот, ведь нужно было управлять целой маркой и одновременно готовиться к весенней войне. Но гонцы сообщили, что в город наконец-то возвращается королева Фиррина, и не одна, а с союзниками. По правде сказать, послание, судя по всему, дошло до ушей гиполитанской правительницы в несколько искаженном виде, и гонца пришлось наказать за пьянство. Как бы там ни было, Фиррина возвращалась, и басилиса должна была не только лично наблюдать за ходом приготовлений, но и делать это так, чтобы все видели.
Наблюдая, как отряды на плацу выстраивают стены из щитов и атакуют друг друга тупыми мечами, Элемнестра перебрала в памяти каждое слово гонца. В конце концов, решила она, вполне может быть, что королева и впрямь едет на санях, запряженных дюжиной белых вервольфов. А советник ее племянницы оказался ведьмаком, так оно и к лучшему. Василису это ничуть не удивило: она сразу заметила, что этот Оскан себе на уме, странноватый и отчужденный — ни дать ни взять ведьма в штанах. А вот во что Элемнестра отказывалась поверить, так это в то, что Фиррина заполучила в союзники гигантских белых барсов, живущих у макушки мира. Гонец явно набрался и принял за барсов конницу на белых или пятнистых лошадях. Мог бы и не сочинять небылиц — союзническая конница и без того была очень хорошей новостью. Хорошо бы, он не переврал хотя бы их число: три тысячи всадников были бы отличным дополнением к армии Айсмарка…
Басилиса погрузилась было в свои мысли, задумавшись о том, что уже сделано и что еще нужно сделать для предстоящей войны, но тут ее внимание снова привлекли потешные бои на равнине. По задумке командиров, отряд ополченцев должен был держать оборону против дружинников. И они держались! Больше четверти часа бывалые воины ничего не могли поделать с новобранцами. В морозном воздухе разносились рокот и дробь барабанов, добавляя сплоченности рядам защитников и помогая им держать строй. Идея с барабанами принадлежала Маггиору Тоту: по его словам, имперцы били в барабаны для устрашения противника, а он придумал использовать барабаны, чтобы передавать приказы во время сражения. Полководец давал команду барабанщикам, те отбивали определенный ритм — и полки разворачивались налево или направо, сохраняли позиции, отступали или шли в атаку.
Элемнестре пришлось согласиться, что старик ученый иногда проявлял чудеса смекалки, но его тихий нрав и любовь к науке были так чужды ей, с ее деятельным характером, что басилисе было невероятно сложно найти с ним общий язык. Однако от нее не укрылось, что Маггиор и Олемемнон стали большими друзьями. Элемнестра часто задавалась вопросом, о чем они часами беседуют по вечерам. Конечно, можно было бы просто наведаться к ним и выяснить, но басилиса ни за что бы не позволила себе подобного унижения — самой искать общества мужчин…
Тут Элемнестра заметила, что ее супруг подъехал к ней и молча дожидается, пока она обратит на него внимание.
— Что еще? — спросила она с притворным безразличием.
— Опять гонец. Просит выслушать его, — ответил Олемемнон, нисколько не обидевшись на грубость жены.
— Пусть подойдет.
Олемемнон подозвал женщину-воина, и та опустилась на колено, ожидая позволения говорить.
— Какие вести? — спросила Элемнестра.
— Госпожа, королева пересекла границы Айсмарка. Она и ее сопровождающие будут в городе до наступления ночи.
— Хорошо. А что насчет союзников? Их и правда три тысячи?
— Да, госпожа. Тысяча гвардейцев под предводительством самого короля союзного народа и еще две тысячи добровольцев.
— Отлично. Олемемнон, вели приготовить для их лошадей лучшие конюшни.
Но не успел супруг басилисы отъехать, чтобы передать ее приказ, как воительница кашлянула и робко проговорила:
— Простите, госпожа, но у союзников нет лошадей.
— Значит, пехота? Этот гонец был пьян еще сильнее, чем я думала. Олемемнон, пусть ему дадут не десять, все двадцать плетей!
Посланница снова кашлянула, привлекая внимание Элемнестры.
— Сударыня, у вас что-то с горлом? — сердито спросила басилиса.
— Нет, госпожа, — почти прошептала женщина. — Но мне кажется, вам следует знать, что наш новый
