разговоры.
– Так, мелочи. Сосед интересуется, скоро ли подъеду?
– У вас еще и соседи имеются?
– А як же? – отозвался я в стиле Огейчука. – Не все же перебрались в города! Как вам кухня?
– Великолепная, – призналась журналистка.
– Может, шампанского за знакомство? Признаться, не каждый год в наших краях появляются столь очаровательные прелестницы. Поневоле хочется оказаться помоложе.
– Зачем? – Женщины есть женщины. Несмотря на всю нынешнюю эмансипацию, на положение и прочее, практически любой приятно услышать комплимент по поводу своей внешности.
– Сгорел бы в объятиях вместе со шпорами, – как само собой разумеющееся, объявил я.
– Вы самонадеянны, поручик! – Никакого возмущения в голосе я не слышал. Напротив, призыв продолжать дальше. Раз уж вспомнили про персонажа анекдотов…
Знавал я одного Ржевского. Даже помню имя – Павел. Мариупольского полка, только был он не поручиком, а подполковником. Хотя каждый полковник когда-то начинал службу в мелких чинах.
– И поручиком я бы вновь стать хотел.
– Вновь? – Диана заметила мою случайную обмолвку.
– Что такое поручик? Всего лишь старший лейтенант, если перевести на современные звания.
– И кто вы по званию? Колитесь, в вас же чувствуется военное прошлое. – Почему все вечно принимают меня за отставного офицера? Я же очень давно снял мундир…
– Полковник, – честно признался я.
– Ого! – тихонько воскликнула Диана.
Странно. Престиж армии и военных упал еще в далекие годы перестройки, однако чин продолжает действовать на самых разных людей, даже далеких от трудных армейских буден.
– Настоящий?
– Отставной.
– Но вы же совсем не старый!
Я лишь развел руками. Не называть же свой возраст! Прямо как женщина, которой хочется быть вечно юной…
Столик неподалеку от нас заняла группа подтянутых мужчин. Все бы ничего – мало ли кто, когда и куда едет? – вот только говорили между собой прибывшие на английском.
– Кто это? – Я задал вопрос, не ожидая ответа, но Диана неожиданно отозвалась:
– Американская миссия. Экономисты, бизнесмены… Прилетели вместе с Криворуковым, будут решать вопрос выделения целевых грандов. Сколько можно выделить вашей области, на что конкретно.
– Какие-то они чересчур спортивные для экономистов, – невольно заметил я. – И почему-то сплошь мужчины призывного возраста.
Диана невольно всмотрелась в наших соседей и не слишком уверенно произнесла:
– Почему мужчины? Это только здесь. У них руководитель – миссис Долли. Весьма эффектная женщина. Жаль, ее нет, могли бы оценить…
Я махнул рукой. Какое мне дело до американской мультимиллионерши, равно как и до всех этих работничков? Я же не служба госбезопасности. Да и что им вынюхивать в российской глубинке? Если им что и понадобится, наши либерасты сами преподнесут им любые сведения на блюде да еще повиляют хвостиком, мол, вот мы какие послушные. Так что…
– Нам необходимо, чтобы прибывшие с вами антифашисты во всем выполняли приказы нашего человека. – Переводчик миссис Долли вроде бы просил, но просьбы в тоне не чувствовалось.
– Они не станут слушаться иностранцев. Поймите, антифашисты – прежде всего патриоты, – возразил Криворуков.
– По-вашему, среди нашей делегации один я свободно владею русским языком? Главное – отрекомендовать его как представителя высшего руководства движением.
Депутат явно колебался. Не очень ему нравился оборот, который принимала история.
– Не пойму – зачем вам они? Что вы затеваете?
– Всего лишь смотр сил. Сами же будете рады, если в тяжелый час на поддержку демократии сумеют выйти закаленные бойцы.
– Но все-таки…
– Вы же знаете: мы чтим законы. Да и к спецслужбам не имеем ни малейшего отношения. Что им делать в этой, как метко говорят русские, дыре? Сугубо частное предприятие, не представляющее ни для кого никакой опасности. Зато наш фонд сможет выделить дополнительные средства на избирательную кампанию. Перевыборы не за горами, хочется же, чтобы в парламенте было как можно больше достойных людей. А там, чем черт не шутит, можно будет подумать и о президентском кресле.
Спецслужбами здесь действительно не пахло. Иначе депутат еще бы подумал, стоит ли помогать спутникам. Так же никаких колебаний не было.
– Я немедленно распоряжусь, чтобы выполнили вашу просьбу.
– Вот и чудненько. И еще. Завтра нам будут нужны два вертолета. Поговорите с губернатором. Он вас послушает гораздо охотнее, чем меня.
– А если нет?
– В области, между прочим, беспорядок. На следующий день после приезда депутата по политическим мотивам убивают демократического журналиста. Власть же проявляет вопиющее равнодушие к данному факту. Или кое-кто наверху сам замешан в этом деле? Должен же быть заказчик…
Оставалось кивнуть и поразиться осведомленности гостей. Криворуков сам буквально полчаса назад узнал от губернатора о случившемся и сам же распорядился, чтобы никакой информации в эфир не давали хотя бы до вечерних новостей.
– Миссис Долли тоже полетит с вами?
– Наверное. Знаете, у очень богатых хватает причуд, и порой трудно сказать, в каком она завтра будет настроении.
Криворуков кивнул. Что в мире постоянней женской переменчивости?
– Надеюсь, вы покажете мне город? – Обед подошел к концу, и надо было превращать его или в посиделки, или во что-нибудь другое.
– Почту за счастье, – вырвалась у меня вроде бы забытая, но некогда привычная фраза.
Диана вскинулась. Сейчас в ходу была совсем иная манера разговора, и мои старые замашки выбивали девушку из колеи.
– Вы подождете, пока я переоденусь?
На мой взгляд, нынешний наряд Диане изумительно подходил, однако женщин надо воспринимать такими, какими их создала природа.
– Разумеется. Сколько вам надо?
– Полчаса, – выжидательно посмотрела на меня девушка. Вдруг скажу, что много?
– Хорошо. Через полчаса в фойе, – улыбаюсь я.
Как раз смогу спокойно перекурить. В ресторане делать это не совсем удобно, не стоит так выпячиваться перед прочими посетителями, а в баре – в самый раз. Выпью еще чашечку кофе, извлеку заветную трубочку…
Я проводил Диану по коридорам до самой двери номера и едва сдержался, чтобы щелкнуть каблуками. Все равно ничего бы не вышло. Звука кроссовки не издают, а шпоры к ним не положены.
Бар был практически рядом. Не совсем, но для того, кто привык и любит ходить…
Я еще успел позвонить Ване, однако он уже выехал. Тогда я на всякий случай предупредил, что могу задержаться. Пусть располагается поудобнее. Приду – так приду. Нет – встретимся утром.
Народу внутри было немного. Самая суета начнется позже, когда люди будут старательно убивать вечер. Пока же здесь не убивали, а коротали время с десяток человек.
Я сразу же заметил вчерашнего тележурналиста в компании вчерашнего же, привлекшего мое внимание прохожего. Того самого, большеголового и бородатого, которого я издалека мог бы принять за представителя частной антизаконной налоговой фирмы, а вблизи – за нормального мужчину, где-то успевшего побывать и поучаствовать.
