Вечные мгновения

Вот уже нет никого,
и в одиночестве бора
смутно вдали проступают
темные мертвые горы.

Среди полей человек
выглядит крошечным, грустным…
Август. Сквозь дымку луна
катится грузным арбузом.

Перевод М. Самаева

23

Склоном земным исполин,
точно дозорный, взбирался
и далеко был виден
лунной помятой кирасой.

Передвигая руками
скалы и сосны, огромный,
огненным гребнем срезал он
крохотные загоны.

Вглядывался: ни души
на поле… И, безразличен
людям, шагал за своей
странной и грустной добычей.

Перевод М. Самаева

24

В лазури цветы граната!
Матросская слобода!
Какое легкое небо
и как листва молода!

Изменчивый ветер моря!
Матросская слобода!
Обветрена, сероглаза,
и горе ей не беда!

И женский голос заводит:
«Морской обычай такой —
мужчине море законом,
а сердцу — ветер морской!»

— Святая мать кармелитов[18],
пошли нам ясные дни
и наши весла, мадонна,
своей рукой осени?!

…Под вечер воздух мерцает,
закат — как сон наяву,
и капли слез золотые
вдали кропят синеву.

— Как будто ветер вернулся
и даль морская близка —
и всех затерянных в море
нашла глазами тоска.

Изменчивый ветер моря!
Матросский родной очаг!
На сердце ладанка с лентой
и синий холст на плечах!

В лазури цветы граната!
Веселье в ладу с тоской.
Мужчине море законом,
а сердцу — ветер морской!

Перевод А. Гелескула

25