иномирной нечистью полкоролевства наводнил. Я тогда помогал её выдворять. Вот, собственно, и всё, остальное уже без меня делили.
— Но архимаги не могли не знать!
— Так я-то не архимаг. И, по-честноку, недолюбливаю эту братию. Только Ферания и Стратарха уважаю. Писем не пишу, весточек не получаю, с Властеной не дружу, в политику не лезу. В этот мир тогда тоже не совался, зато разговоров было…
— Ну да, не сунулся только потому, что именно тогда с председателем поцапался. И уехал. А то бы тоже приобщился к местным красотам. Источники фантастические!
— И последствия, как погляжу. Вырезать их надо, либо заделывать все ходы, чтобы к нам не пролезли. Не верю я, что их слова успокоят.
Колдун хотел ответить, но раздумал: какой прок? Даже если Радон чего-то недоговаривал, то ни хуже, ни лучше от этого не станет. Да и впрямь мог маг всего не знать.
Наконец спало и заклинание оцепенения.
Радон с удовольствием размял затёкшие члены, занялся ранением и предотвращением последствий застоя крови. Слава богу, ничего серьёзного, ибо не сдавливали верёвками.
Девушки хныкали. Их плачь сводил с ума, хотелось обратно, к мракобесам. Последние, будто заботливые родители в день рождения любимого чада, поспешили осуществить желание чародеев.
— Все трое — на выход, — прогремел чей-то голос. — И не рыпайтесь, а то окажитесь в яме.
Радон сплюнул проклятие, пробурчав, что «ещё намажет рожи» этим тварям. Архимаг обошёлся без слов (ну, так ему и досталось меньше), зато действиями выразил желание укоротить чьи-то слишком длинные шеи. Рош тоже был непротив поучаствовать в этом действе: гномий меч так и просился в руки.
Но проредить ряды местных обитателей им не дали: появились Стратарх и тот самый маг из коридора.
— Прекратить! — мгновенно оценив последствия кровопролития, крикнул господин Железняк и краем глаза отметил движение спутника. Нехорошее такое движение чародейства. — Опустить оружие! Не обращайте внимания на провокации.
Будь его воля, добавил бы ещё: «Я с таким трудом уговорил его выслушать себя, отпустить вас и половину девушек, — а вы, остолопы, все усилия пустили насмарку!». Но не мог.
Недовольно сопящие маги покорно убрали оружие. Стратарху виднее, только неправильно это, оскорбления спускать.
Мракобесы посторонились, позволив узникам выйти. Только тот, самый главный иномирский маг остался стоять, где стоял. Холодные белёсые глаза, казалось, не мигали.
Тонкая паутинка чар опутала троицу, спеленав наподобие кокона.
— Я вас отпускаю. Остальные останутся. Силы вернутся в вашем мире. И настоятельно советую, — иномирец выделил голосом второе слово, — больше не появляться даже вблизи моста у полога. И магов больше не зовите, а то пожалеете. Нас гораздо больше, нежели вы полагаете. И мы умеем учиться на своих ошибках.
Конвой сомкнулся вокруг чародеев и повёл их по коридорам. Впереди шёл какой-то человек (но за расу Рош бы не поручился), с ног до головы закутанный в плащ. Он указывал направление и отворял проходы.
Маги пытались рассмотреть замок, запомнить какие-то детали, но тычки в бока когтями и пиками красноречиво намекали, что это не приветствуется. В конце концов, иномирский чародей не выдержал и велел завязать им глаза. Что его подчинённые с радостью проделали, разодрав одежду пленников. Но те такого унижения не стерпели, приложив о стены парочку самой ретивой нечисти.
— Ну, что, доберёмся до этой самодовольной хари? — подмигнул Радон остальным и первым обнажил меч. — Что вылупился, думал, мы тебе щенки?
— Дураки, — пожал плечами иномирец. — Я вас оставлю в живых, чтобы полюбовались ритуалом Аберка.
— Верни магию, и решим всё в поединке.
Чародей с готовностью вскинул руки, вытащил из рукава шарик размером с куриное яйцо и растянул его в длинную пластину. Раз — и она, вспыхнув, закрутилась, завертелась, преобразовавшись в меч.
Фераний восторженно присвистнул:
— Надо же, так вот где они оружие держат! Сильны ребята!
И серьёзно добавил, обращаясь к знакомому:
— Радон, ты бы не связывался без магии. Я, конечно, подстрахую, твой приятель тоже, но он ведь нас на лопатки положит. А потом устроит показательную резню. Стратарх предупреждал, что они будут нас провоцировать.
Радон неохотно убрал меч в ножны. Плотно сжав губы, он буравил взглядом стену, потом не выдержал и ударил по ней кулаком — хоть на чём-то выместить злобу на бессилие.
Иномирец хмыкнул и, выждав немного, убрал оружие обратно, широким жестом пригласив следовать дальше.
Кольцо конвоиров сомкнулось плотнее, видимо, ради мер безопасности, отделив магов друг от друга. Те не противились, молчаливо снося тычки.
Наконец они остановились перед стеной, ничем не отличавшейся от десятков других.
Шедший впереди иномирец коснулся её, отворяя потайной проход. Но, вопреки ожиданиям, вошёл в него сам, велев обождать.
— Убирайтесь. Надеюсь вас больше никогда не увидеть, людишки, — вернувшись, кинул он пленникам. — Портал одноразовый, разрушится сразу после доставки на место. Восстановить и отследить не сумеете.
Роша, Радона и Ферания втолкнули в тёмное зыбкое пространства, поспешив затворить за ними стену. Маги вынужденно сделали шаг вперёд — и оказались поглощёнными порталом.
Их вынесло на окраине той деревни, где маги наткнулись на след пропавших девушек. Будто издеваясь, иномирцы выбросили их в паре саженей над землёй, обеспечив жёсткое приземление.
Радость от возвращения в родной мир затмила неудобства от падения, хотя виновники оных не остались не отмеченными словесными трёхэтажными конструкциями.
Пошатываясь и потирая ушибленные места, они побрели к деревне: перед любым советом надлежит поесть и подлечить раны. На голодный желудок и уставший разум дела не делаются.
— А ведь не обманул, вернул магию! — пробормотал Фераний, сотворив в воздухе какую-то красивую безделицу. — Остаётся надеяться, что и остальные обещания он сдержит. Будем ждать возвращения девушек. Если, — он глянул на месяц, серебривший редкие облака, — до вечера ничего не случится, объявим всеобщую мобилизацию. Весточки магам я прямо сейчас пошлю.
Пустив впереди себя пару магических светлячков, маги брели по меже в деревню. Она встретила их тревожным лаем собак и пиликаньем кузнечиков, притаившихся в палисадах. Не желая привлекать внимания (спросонья разбираться не станут, кто по улицам шатается), шли осторожно, молча. Наконец добрели до нужного дома.
Рош щёлкнул щеколдой калитки, устало проковылял к избе.
Дверь, естественно, заперта, пришлось стучать.
Заспанная хозяйка сначала рассердилась, грозилась спустить на окаянных собак, но, признав, сменила гнев на милость: волновалась, куда же колдуны запропали. Может, их тоже того, нечисть утащила, как Маньку.
Обрадовался и Всеслав, кинувшийся обнимать учителя, только Ирис не разделяла всеобщих чувств. Вместо взволнованных причитаний выдавила из себя:
— Явились, наконец! Заклинание сними, урод двуногий: руки чешутся твоему мальчишке по шее накостылять. Достал, паршивец! И не шумите там: мне поспать охота, а не ваши байки слушать. Всеслав бурно отреагировал на её реплику, заявив, что обращался с ней сносно, как и положено с волкодлаком. Тут уже заинтересовался Фераний, во все глаза уставившийся на Ирис.
— Что, настоящий волкодлак? Не знал, не знал, что ты нечисть на потеху ученикам разводишь. Тренируешь мальца? — смеясь, поинтересовался он у Радона.
