ним следят, петляет!
Рош направился наперерез, но оборотень обхитрил его, ушёл из рук огородами. И не в сторону леса.
Колдун решил, что тягаться в ловкости с волкодлаком бессмысленно, таиться — тоже, поэтому затеплил над собой ещё один святлячок и, предвидя, чем это обернётся, направился к колодцу. Набата нет, но и ведро сойдёт.
Первая порция ругани из ближайших домов обрушилась на него незамедлительно, но сменилось пронзительным бабьим визгом, едва стоило обмолвиться о волкодлаке.
Захлопали двери и окна. Народ спешно баррикадировался, творя молитвы. Те, кто посмелее, либо под хмельком похватали вилы, топоры и прочие колюще-рубящие орудия и высыпали на улицу. Обступили Роша, загалдели…
Кое-как организовав эту толпу и заверив, что он применит все свои способности для избавления от поганой нечисти (не бесплатно, разумеется), колдун принялся прочёсывать деревню. Шёл там, куда не совались селяне. Впрочем, они не спешили лезть в пекло впереди батьки и предпочитали околачиваться вокруг своих домов, либо тенью следовать за Рошем.
Первая жертва оборотня обнаружилась неподалёку от харчевни — собака с перегрызенным горлом. Кровь ещё не остановилась — значит, только-только.
Раз — и народ в страхе разбежался, сбился в ощетинившуюся группку возле дома старосты на пригорке, озарённом краешком выглянувшей из-за облаков луной: дождь таки прекратился, распогоживалось. Этого и следовало ожидать. Наткнись они на человеческий труп — и вовсе за церковными дверьми забаррикадировались. И то верно: накой собственной жизнью рисковать, когда чужая колдуна имеется?
Амулет на груди нагрелся. Рош досадливо перекинул его поверх куртки — сам знает, что нечисть поблизости. Даже две нечисти. И одну придётся спасать.
Не обращая внимания на неодобрительный шёпоток и выкрики, что де не пить треба, а вулкудлака ловить, колдун толкнул дверь харчевни. Она не поддалась: чем-то подпёрли изнутри. Надавил плечом — не тут-то было! Пришлось обойти кругом, выискивая окно.
Слух уловил лёгкий скрежет — будто ножом по жести водили. Запрокинув голову, Рош так и отскочил, понимая, что размахнуться толком не успеет. Волкодлак угнездился на крыше, всё это время наблюдал за ним, а теперь решил покончить с надоедливым преследователем. Если бы не когти, предательски скользнувшие по жести жёлоба (хозяин заведения не поскупился на дорогую вещицу, берёг сруб), то колдун ничего и не заметил, прямиком угодил на тот свет.
Оборотень едва не задел Роша когтями и, мягко спружинив о землю, попытался исправить дело зубами. Клыки вонзились в плечо, подставленное, чтобы защитить шею. Захрустели кости. Но, падая, колдун успел выставить вперёд руку с д'амахом, на которую волкодлак и напоролся. Взвыв от соприкосновения с серебром, огнём опалившим кровь, он отскочил, завертелся волчком.
Рош рывком поднялся на ноги, перекинул меч в здоровую руку, а раненую кое-как приспособил для волшбы. Но оборотень не был настроен позволить ему чаровать. Увернулся от меча, зашёл за спину, изготовившись к прыжку…
Его отвлёк волчий вой, здесь, всего в паре шагов.
Ирис замерла у окна, прижавшись к нему лбом, и старательно выводила рулады. Внимание волкодлака тут же переключилось на неё, чем и воспользовался Рош, сумев пощекотать шкуру оборотня пульсаром.
Когда колдун снова, мельком, бросил взгляд на окно, оборотницы уже не было.
Гномий меч со свистом рассёк воздух, вторично обагрившись кровью. Но на этот раз обозлённый волкодлак не отступил, а перешёл в атаку, стремясь повалить противника, подмять его под себя. Что ему, собственно, и удалось.
По толпе селян прокатился испуганный вздох. «Не жилец», — перекрестившись, констатировала народная молва, и обладатели оной поспешили укрыться за стенами церкви: если колдун оплошал, то бог не подведёт. Рошу было не до мыслей. Не до чего вообще, лишь бы выжить. И не позволить зубам волкодлака вонзиться в горло.
Оборотень с остервенением рвал плоть противника, но пока не мог сломить его сопротивления. Не получалось ни разодрать шею, ни вскрыть грудную клетку. Оставалось довольствоваться малым: руками, боками, ногами.
д'амах раз за разом вонзался в волкодлака, ещё больше приводя того в ярость. Но Рош знал, что с каждым ударом оборотень слабеет. Главное, продержаться живым до тех пор, как удастся его скинуть. Это единственный шанс, другого не будет. И выпасть он должен в ближайшие пару минут, пока колдун сам ещё в состоянии бороться.
Рош изловчился и дал волкодлаку локтем в морду. Попал по носу — самому чувствительному месту. Редкая удача, когда всего-то навсего спасаешься от смертоносных зубов.
Оба застонали: оборотень — от удара, колдун — от вонзившихся в тело когтей. Будто десять ножей разом вошли под рёбра. И, слава богу, что десять, а не восемнадцать.
Воспользовавшись тем, что волкодлак всё ещё вертится, приходя в себя, Рош с трудом перекатился на живот, кое-как упёрся локтями в землю и поднялся на колени. Тут же затеплился в ладони пульсар. Метать его пришлось вполоборота, потому как времени не было, оборотень уже изготовился к прыжку. И промахнулся, с воем отлетев в сторону.
Окровавленный колдун, пошатываясь, поднялся на ноги. Куртка и рубашка превратились в лохмотья, на теле, казалось, не осталось ни одного нетронутого места, даже на щеке расползлась глубокая царапина. Но останавливать кровь Рош не стал, просто перетянул обрывками рубашки, будто жгутом, наиболее пострадавшую руку, чтобы хоть как-то задействовать её в волшбе.
Второй пульсар вышел не так легко, да и волкодлак увернулся. Зато не увернулся от меча.
Не обращая внимания на раны, слабость и головокружение, Рош раз за разом заставлял себя заносить оружие для удара, внимательно следил за передвижениями оборотня, не позволяя тому зайти за спину, либо вновь повалить себя на землю. Давалось это нелегко, колдун не отказался бы от помощи, вот только ждать её было неоткуда.
Волкодлак озверел, боль на него уже не действовала.
Произошло то, чего так опасался Рош: оборотень обхитрил его, повалил на живот, подмяв под себя.
Тяжёлое дыхание волкодлака слилось со стуком сердца колдуна — последними звуками, которые он запомнит перед смертью. Но оборотень почему-то не свернул ему шею, он отчего-то медлил. Зато не медлил Рош, который изловчился наполовину скинуть с себя нечисть, ухватить его за разверзнутую пасть и вонзить в неё д'амах. Ценой своих пальцев.
На большее колдун был не способен, обессилено откинулся обратно, вручив свою судьбу в божьи руки.
Прошла минута, другая, но ничего не происходило. Затем он почувствовал, что оборотень больше не давит на ноги. Либо жив, либо кто-то решился высунуть нос. Этим кто-то оказалась Ирис.
Оборотница коснулась когтистыми пальцами сонной артерии Роша и равнодушно констатировала: «Живой». Слизнула кровь с лица и ухватила за плечи. Колдун поморщился, хотя боль была невыносимой.
— Ничего, терпи. Если бы я его не отвлекла, то пошёл бы зверям на закуску. Волкодлак-то много не отъел бы, сам сдох через пару часиков, а я… Ей-ей не позволила бы такое лакомство зарыть. Но не судьба!
— Ты… Люди, они же видели…
— Да кто видел? Все по подвалам попрятались, глаз не высунут. Спасибо хоть скажи.
Уже аккуратнее ухватив подмышки, Ирис попыталась оттащить его к стене, но быстро выдохлась, сама села, держась за живот.
— И ты скажи. За тобой ведь… Тот самый?
Оборотница кивнула и крикнула, поглаживая низ живота:
— Эй, крысы, вылезайте! И за травницей сбегайте, а то ваш спаситель загнётся. То-то вас мракобесы
