— Это не моя тварь, а его, — насупившись, маг указал на Роша. — Зачем она ему, сам выясняй, но временное содержание санкционировано Конклавом.
— Взглянуть можно? — Фераний сделал шаг к печи. — Ручная и беременная? Очень интересно!
— Кому интересно, кому и не очень, — буркнула Ирис. — Я не чучело, нечего пялиться. Заклинание сними!
Игнорируя молчаливые протесты Радона, архимаг прошептал пару слов и провёл рукой над оборотницей. Та, ощутив долгожданную свободу, тут же вскочила и решительно направилась к двери. Проходя мимо Всеслава, предусмотрительно спрятавшегося за спину учителя, рыкнула и прошипела:
— Я за всё отыграюсь, урод ушастый!
Рош, молчаливо наблюдавший за ситуацией, увязался вслед за Ирис: в подобном состоянии она могла быть опасна. А он, пожалуй, единственный, на которого она не накинется. Пока, потому что никто не знает, что творится в голове у волкодлака?
Оборотница покосилась на него, а потом демонстративно уселась на корточки у угла дома. Подняться самой было уже тяжело, и она позвала колдуна.
— Уфф, выбралась наконец! Мальчонка ведь и не почешется, весь день терпела.
— Таки весь день?
— Ну хорошо, одну простыню я испортила. Поясницу мне помассируй, а то болит, проклятая! Угу, хорошо. Пожалуй, рада, что вернулся. К слову, пахнешь странно… Ммм, кровь!
Рош поспешно отступил, приготовившись к обороне. Оборотница же, потешаясь, облизнула губы, а потом расхохоталась:
— Дурак! Испугался, что сожру? Да нет, я пока человечиной не питаюсь. Ладно, пошли, мне ещё щенку долг отдать нужно.
Колдун шумно втянул в себя воздух, подумав, что только волкодлачных шуток ему не хватает. Прекрасно понимая, что Ирис всерьёз может причинить Всеславу вред, предпочёл придержать ретивую оборотницу на пороге и, передав её Феранию — архимаг лояльнее Радона, поманил мальчишку во двор.
— Ты над ней издевался?
Всеслав замялся, насупился и пробормотал:
— Да так, дразнил немного. Я ей не нянька, чтобы горшок носить и с ложечки кормить! Я маг!
— Олух ты малолетний, — вздохнул Рош. — Оборотни, они злопамятны. И учитель о чём тебя просил? Словом, будь она хоть волкодлаком, хоть человеком, от Радона тебе влетит, потому как приказы старших нужно выполнять.
Всеслав придерживался иного мнения: станет Радон ругаться из-за богопротивной твари? Но он стал. Только отчитал не за плохое отношение к оборотнице, а, как и предсказывал Рош, за невыполнение указаний. Впрочем, без особенного энтузиазма: сказывались усталость, ранения и отношение к Ирис. Последняя, к слову, своё обещание выполнила: с удовольствием вымазала мальчишку в курином помёте. Специально подкараулила, дождалась, когда тот во двор пойдёт.
Всеслав, естественно, поднял шум, перебудил только что заснувших магов, но Ирис выглядела такой невинной и сонной, что даже Радон усомнился, что парень не сам поскользнулся, воруя яйца.
Наутро дошли радостные известия: вернулась Манька. Исхудавшая, измождённая, но живая.
Фераний связался с магами из других местечек, где пропали девушки, переговорил со старостами — действительно, постепенно пропавшие возвращались домой. Можно было выдохнуть и заняться другими делами: текущими разговорами с Конклавом, попытками переговорить с Стратархом. Нашлось в его распорядке дня место и для Ирис: он пожелал осмотреть её. Рош объяснил оборотнице, что это для её здоровья.
Ирис нервировали прикосновения чужих пальцев, комментарии по поводу строения её тела, расспросов о развитии плода (происхождением его он, к счастью, не интересовался). Когда архимаг попытался взглянуть на её зубы, оборотница не выдержала:
— Ты со всеми бабами, как с лошадьми, обращаешься? Достал уже! Я тебе не вещь, чтобы лапать. Или это опять для науки?
Фераний будто и не заметил, что Ирис ободрала ему руку, и, придерживая её за горло (руки держал Рош), поинтересовался, намерен ли колдун сохранить детёныша. Тот ответил утвердительно, подсознательно отметив, как сразу ослабло напряжение мышц оборотницы.
Приятной неожиданностью стало нечто, подсунутое колдуну, когда остальные маги удалились, а он остался, чтобы дополнить свои походные записи. Рош удивлённо поднял голову и обернулся.
— Это вещь хорошая, помогает, когда крови много теряешь. Из твоих запасов приготовила, кое-что у хозяйки стащила. Лучше, конечно, эльфийская мазь, но я тебе не дам.
Колдун скупо поблагодарил за заботу и выпил. Нет, не отравила, действительно вскоре полегчало. Оборотни в травах смыслят, нельзя им не смыслить.
Нужно возвращаться, а то накроется его третья квалификация медным тазом. Либо здесь оставаться, чтобы Ирис в деревне рожала. Но не хотелось бы. Местная повитуха смекнёт, что ребёночек и роженица странные, а тут до костра и камней недалеко. Нет уж, когда время придёт, он оборотницу в доме запрёт, все меры предосторожности примет, а детёныша Гнеш примет. Нельзя выносить сор из избы.
Связь с теми, кто остался в подмирье, вроде, удалось наладить. Во всяком случае, Фераний с ними разговаривал. Но, судя по всему, общались не посредством кристаллов связи, а с помощью иномирцев.
Переданные сведения были скупы, но обнадёживали: королевство не вырежут, девушек вернут. Постепенно и в случае исполнения ряда условий.
Выполнив необходимый долг перед Конклавом, Рош засобирался. Раны ещё не зажили, но он и так долго задержался в деревне. Да и Ирис как-то заметно пополнела, всё чаще жаловалась на разные неудобства. Ему, разумеется, потому как другим своих слабостей не показывала. Так что либо сейчас, либо её никуда уже не увезти.
Подмирье Тесна и его обитатели Роша интересовали мало, во всяком случае, до тех пор, как не пересекли границу порога. Здесь архимаги, там ведёт переговоры Стратарх Железняк — прекрасно обойдутся без какого-то колдуна второй квалификации. Нужно будет — придёт на помощь в уничтожении тварей, а так-то?
Словом, Рош собрал вещи и двинулся в обратный путь. К большому неудовольствию Ирис, которой не хотелось покидать насиженное место. Она постоянно то ныла, то огрызалась, но не царапалась, не кусалась. Дорога давалась ей тяжело. Приходилось делать частые привалы, из-за чего дневные переезды заметно сократились.
Только теперь колдун оценил всю сложность заботы о беременном волкодлаке. Научился не обращать внимания на её истеричные выпады, покорно гладил и грел, что просили (не сделать — себе дороже), поил специальными отварами, покупал молоко, творог и парную печень. Последнюю Ирис с урчанием кошки поглощала за считанные мгновения, требуя добавки. Если таковой не было, то оборотница доставала её сама, убивая домашнюю птицу. Чаще всего её добычей становились менее поворотливые утки.
Расплачиваться на нанесённый урон приходилось Рошу. Прятать останки несчастных пернатых тоже, дабы по окрестностям не пошёл слух о волкодлаке.
Увещевания не помогали, угрозы и слабое магическое воздействие — тоже. Он раз за разом заставал Ирис за рукомойником, отмывающуюся от крови и перьев. Хорошо, хоть хозяевам на глаза не попадалась, хотя однажды кровь на губах и одеждой селяне заметили. Пришлось что-то невнятно солгать и немедленно уехать из деревни. Этот случай научил Роша не скупиться на главное волкодлачье лакомство.
А потом Ирис потребовала ласки.
Рош проснулся от того, что кто-то настойчиво пытался избавить его от одежды. Сначала подумал на проказы местных девиц (всякие встречаются), но, заметив в темноте сеновала характерные глаза, понял, что это оборотница.
— Слушай, колдун, сделай доброе дело, а? Не так, как тогда будет, тебе понравится. Да не рыпайся сразу, экий недотрога! Сам небось бы на стенку за столько месяцев полез. Ну, что хошь, потом для тебя сделаю.
Колдун чертыхнулся, в который раз «добрым» словом помянув прошедшую зиму.
Ирис тяжело вздохнула и села, в упор глядя на него. Магический светлячок освещал распущенные,
