словесности.
Замолчать её заставили насильно, грубо, не церемонясь.
Чтобы хоть как-то выразить неуважение к собравшимся, Ирис села и повернулась спиной к столу. Подула на покрасневшие пальцы, уняла прикосновениями боль в животе от воздушной волны.
— Повышенная агрессивность, — кивнув на неё, сказал соседу Радон. Значит, принял-таки приглашение стать архимагом? Или был здесь в качестве приглашённого советника? — Полагаю, её надлежит уничтожить. Охота на людей у неё в крови.
— Возражаю! — подал голос Рош. — Я провёл исследование и доказал, что при должном содержании она неопасна. Посмотрите на меня: я же жив. И в Караторе никто не пострадал. Просто она несколько более разумна, чем принято считать.
— Просто она суккуб, — улыбнулся Стратарх Железняк, всё это время хранивший молчание и наблюдавший за колдуном. — Нет, не демон — материальная природа очевидна, но обладает некоторыми свойствами, приятными для противоположного пола. Вы, разумеется, этого не заметили — но так и рассчитано. Думаете, каким образом волкодлаки приманивают людей для спаривания? Вы ведь в курсе, господин Белковец, как они это делают.
— Я не желал бы об этом вспоминать, — отрезал Рош. — Комиссия в курсе того мерзкого дела.
— Я говорю о другом, это лишь одна сторона медали. Вторая спит у вас на руках. Волчат так не держат, господин Белковец. Передайте её мне.
Колдун понял, что почва поползла у него под ногами, грозя увлечь к мракобесам. Глупо было надеяться, что такой опытный маг не поймёт. Но нельзя допустить признание ребёнка своим, потому что тогда тюрьма и бесчестье. Это ещё хуже, чем изнасилование — не смоешь, не забудется, не отомстишь. Клеймо отступника вечно будет следовать за ним.
Рош вплотную подошёл к столу и передал Аглаю Железняку. Как можно спокойнее и безразличнее, произнёс:
— А это и не волчонок, а прародительница ручных волкодлаков. Дайте мне время, и я выведу новую породу. В зависимости от нужд королевства буду развивать либо человеческую, либо звериную сущность.
Архимаг лукаво покачал головой и показал колдуну два листа. Вглядевшись, он понял, что первый был копией части давнего заседания по поводу Ирис, а второй — запись разговора о ней же, датированная вересенем. В обоих говорилось об Аглае.
— Вспомнили, господин Белковец? Здесь, летом, вы признались в том, что эта девочка, милая, кстати, была зачата путём насилия над вами, а потом, в разговоре с Астеном, это опровергали. Так что же, когда вы сказали правду?
Роша загнали в угол, он не знал, что ответить, поэтому молчал. Заранее заготовленный план защиты рассыпался. И ведь сам виноват: не вспомнил, что признался летом, защищаясь от наветов Златы Затравской. А теперь его объявят в лучшем случае пособником нечисти, а в худшем обвинят в измене.
Ещё его навязчивая идея с ручными волкодлаками… Её ведь тоже превратно истолкуют.
Но, чем больше он молчит, чем хуже. Только вот слова никак не шли…
Будто почувствовав напряжение обоих родителей, заплакала маленькая Аглая, забилась в руках Железняка.
Колдун поймал себя на мысли, что если архимаг попытается успокоить ребёнка, как кто-то до этого Ирис (а ведь девочка для них нечисть), то дёрнется, попытается защитить. Пусть думают, что хотят, но он не позволит издеваться над младенцем, будь он хоть сам чёрт. За такие воззрения, безусловно, боевого мага пригвоздили к доске позора. Живоборца-то тоже, только кто ж узнает? Тут дело тонкое, и ставки не те.
Рош знал, что не одинок: далеко не все его товарищи по ремеслу убивали таких крох.
А ведь всё в детстве с зайчат началось…
Но Железняк просто засунул в рот малышке наспех сотворённую соску. Та её выплюнула, но во второй раз таки замолчала.
Все взгляды были обращены на Роша. Тот решился, подошёл вплотную к столу, надеясь, что бог подскажет, что говорить, открыл рот, но ничего сказать не успел: на сцену вышла Ирис.
Она медленно поднялась, повернулась, обвела глазами присутствующих и усмехнулась:
— Да, он отец моего ребёнка, только не больно-то этим гордится. Поэтому и молчит сейчас. Образцовый чародей, между прочим, честно сначала убить хотел, только потом выгоду углядел. Не лгал он, просто стыдно. Но, полагаю, вам и мой рассказ сойдёт. Охотился он на меня зимой, только я перехитрила. На месте не убила: решила свежатинкой поживиться. Разозлил он меня. А потом рассмотрела, что в штанах, решила в дело пустить. Сопротивлялся, магичить пытался — но я руки переломала. Сладенький оказался и плодовитый. По утру, когда уже ни на что негоден был (а уж я его не щадила), в поле сволокла подыхать. Как видите, живой остался. Так что приплод его, только не по доброй воле.
Оборотница облизнулась и послала Рошу воздушный поцелуй. Тот брезгливо поморщился. Нет, так бы стерпел, успел изучить свою подопечную, но сейчас требовалось иное.
Комиссия зашепталась, искоса поглядывая то на колдуна, то на Ирис, затем слово взял председатель:
— Нам нужно время, чтобы изучить все детали дела. Волкодлака и её дитя мы оставим себе и тщательно осмотрим. Господин Белковец, вас поставят в известность о месте содержания вашей питомицы. До окончания разбирательств она становится собственностью Конклава. Вам же надлежит проследовать в Палату живоборцев и заполнить все необходимые бумаги. Куратор укажет, что вам надлежит прослушать и изучить, дабы получить третью квалификацию. После вам устроят простейшее испытание по практике и теории. Ваша работа зачтена. Удачи, господин Белковец!
Рош поблагодарил собравшихся за внимание и вышел, с облегчением отметив, что боевые маги не последовали за ним. Значит, обвинения в измене сняты, хотя призрак тюрьмы всё ещё маячил над головой. Что ж, он отвлечёт себя, с головой погрузиться в книги, побеседует с архимагами и уедет из Властены уже обладателем третьей квалификации.
Ирис… У него не оставалось сомнений, куда её поместят. Только Аглае там не место. Но, увы, тут Рош был не в силах ничего изменить, хотя попытается, если его самого не закуют в кандалы, отстоять свои права на оборотницу.
В общей приёмной Конклава, уже уходя, нагруженный стопкой книг и свитков, колдун столкнулся с какой-то чародейкой, стеснительно мявшейся у двери. Уцепившись за него, как за соломинку, она спросила, как пройти в Палату общей магии.
— Выпускница? — Рош скользнул глазами по листку в руках девушки. Так и есть — диплом. Наверное, только-только закончила Академию, пришла вступать в Конклав.
— Да. А как вы узнали? — она удивлённо взглянула на него, а потом стыдливо улыбнулась: — Ну да, по мне видно. Я просто никогда здесь не была, а тут так многолюдно… Но если я вас отвлекаю, то простите пожалуйста. И доброго вам дня!
Но Рош не намерен был отпускать незнакомку. Симпатичная, востроглазая — почему бы не помочь девушке? Торопиться ему всё равно некуда, мухи, эль и труды старых маразматиков подождут.
Чародейку звали Бажена, она, как и колдун, родилась и выросла далеко от Властены. Перебралась в Академию учиться после нескольких казусных случаев (казусных по её мнению, а вот сельчане так не считали), обнаруживших её дар. Способности, впрочем оказались так себе, и девушка быстро загрустила, обнаружив, что вовсе не великая магичка. На травницу учиться не захотела: «Вот ещё, всю жизнь чирьи семейке дяди Потапа сводить!», к нечисти, само собой, её близко не подпускали, окромя той, что людьми не питалась, поэтому выбрала на старших курсах общую магию. Всё это она рассказала Рошу, пока ждала Секретаря своей Палаты.
— Ну, и кем же ты хочешь быть?
— Домовым магом наняться.
Колдун рассмеялся:
— Якая ты прыткая! Зуб даю, отправят свободным магом. Квалификация-то первая?
— Первая. А у тебя?
