Скандальная мумия

Дун нетерпеливо постучал пальцем по стеклу часов.

– Ой-ой-ой! – завопил наэлектризованный Дун, когда пара стальных тисков взяла его за локти и подняла, лягающегося и визжащего, на шесть дюймов от пола.

– Тихо, – произнес ему в ухо убедительный голос. – С тобой хочет говорить мистер Траут, насчет денег, которые ты ему задолжал.

– Кто?

Все еще отбиваясь, Дун извернулся посмотреть, кто его, черт побери, держит и кто говорит. Трое. Молодые. Один, тощий и прыщавый, с зубами как у хорька, жидкой бороденкой и явный торчок. Рядом с ним приземистый, толстый, веснушчатый сельский парень, со стриженными под горшок рыжими волосами, на пухлой нижней губе – палочка от леденца. Третий – мальчик с рекламного плаката анаболических стероидов, – который его и держал, был прилично выше шести футов. Он повернулся – мотнулся хвост волос почти до половины спины, – вынес Дуна в дверь, остальные вышли за ним. Прыщавый закрыл дверь, которую Дун, к его глубокому теперь сожалению, забыл закрыть и запереть раньше.

Тощий визгливо передразнил:

– Кто, кто… Тадеуша Траута не знаешь, да, Дун?

– Траута? Никогда не слышал… да пустите же, хулиганы! – Он бросил горестный взгляд через плечо, печально вспоминая длинноногую хористку, все еще, наверное, возящуюся с помадой там или с простынями или чем еще. – Не знаю, кто вы такие, но вы не того схватили!

– Не того? – повторил за ним визгливый и ткнул гиганта локтем под ребра, в живот, торчащий буграми мускулов из сетчатой рубашки. – Вот так они всегда говорят, когда приходит время платить. Или вот так. – Он ткнул пальцем в пузо своего толстого товарища. – Вот послушай, Персик: «Деньги есть, но я их только завтра смогу принести». – Он мерзко и пискляво хихикнул. – Ты это моему старику скажешь, Дун.

– Пустите! – потребовал Дун, пытаясь вывернуться. – Честно говорю, вы меня не за того приняли!

– Вот как? – сказал прыщавый, подходя уже к тротуару, где стоял здоровенный «бьюик» одиннадцати лет от роду. – Ты не Шики Дун, проповедник? А что ты тогда здесь делаешь? Ты, наверное, почтальон, ночную закладку принес в почтовый ящик наверху? Прямо, значит, в щель заложить?

Его приятели взгоготнули вместе с ним.

– Я… я декоратор интерьера, – сказал Дун. – Проверял, как здесь все сделано. Пьер Ле Фей, это я. Владельцы дома, они в отпуске, а мне ключ оставили.

– Декоратор. С голой задницей. Сегодня ты с твоей крошкой хотел заняться спальней?

Снова ржание.

– Мы помолвлены. Я понимаю, что в чужом доме такое делать нехорошо, но, ребята, вы зря время теряете, точно. Я же не этот… как его… Щука Дун, да? Клянусь могилой моей матери…

Персик, розовый и пухлый, вытащил палочку из губ.

– Отрезать ему ухо, Младший? – спросил он у Траута-Младшего – тощего, который здесь командовал. Вытащив из поясных ножен тринадцатидюймовый нож, он рубанул воздух.

Младший посмотрел на него сурово:

– Мой старик что сказал? «Привезите его одним куском».

И Младший остановился у задней двери «бьюика», вспомнив, что отец на самом деле сказал так: «По этому адресу возьмите Шики Дуна, да смотрите, не облажайтесь снова».

– Просто чтобы убедиться, что на этот раз взяли кого надо, – сказал Младший Персику, – сбегай принеси его бумажник. Штаны Дуна там на полу лежат. – Он повернулся к гиганту: – А ты вытяни ему руку, Ящик.

Ящик, человек в тройке новый, предвкушая, что сейчас будут ломать локтевую или лучевую кость, охотно подчинился, желая прислужиться, но Младший просто избавил Дуна от «Ролекса». Сапфировое кольцо великовато было на костлявые пальцы Младшего, и он его надел на большой палец.

Пока Персик копался в шмотках Дуна в доме, Ящик, прижимая Дуна к борту «бьюика», заметил:

– Это точно, лучше убедиться. Если опять облажаемся, твой отец поклялся нам руки через мялку для помадки пропустить.

Младший глянул на Ящика отработанным клинт-иствудовским взглядом:

– Это не наша была вина. И тот другой раз – тоже, так что нечего мне говорить «опять облажаемся». А то разозлюсь.

– Вы опять облажаетесь, – сказал Дун. – Потому что я не тот.

Вернулся Персик с бумажником. Банкноты Младший сунул себе в карман.

– Вот спасибо! А то я глаз положил на пиджак «Хард-Рок-Кафе», и тут как раз хватит. – Он раскрыл бумажник и просмотрел содержимое. – А это все кредитные карты? И на каждой написано – Шикльтон Дун. Ах ты врунишка!

Он отвесил Дуну размашистый подзатыльник.

– Ой! Послушайте, клянусь, это ошибка…

Ящик бесцеремонно засунул его на заднее сиденье, Младший сел на пассажирское место, Ящик обнял рукой Дуна за плечи, и Персик повел машину.

– Ау-у! Ваша светлость?

Джинджер снова позвала из спальни, тщательно сохраняя положение рубашечки и простыней.