Месяц назад он связался с Братством Махаков, услышав про клариона грампуса по радио, – от тогда ехал в автомобиле приятеля из АДС в Медисин-Бау, штат Вайоминг.
Моросило. Джимми поднял воротник, глянул в бак и снова получил приветствие в виде щелчков и свистов. Сгорбившись, он отвернулся от блестящих щенячьих глаз. Посмотрел на затянутое небо. Хотя наверняка не видно будет, скоро за этими облаками взойдет первый серпик нового месяца. Все согласились, что именно эту ночь выбрали бы предки. Единственное, что еще не было решено – и что соплеменники Джимми как раз сейчас обсуждали, – так это как доставить свой шумный приз и что с ним делать потом.
К сожалению, самые древние из стариков племени ничего не помнили об охоте предков на клариона грампуса, понятия не имели ни о ритуалах, сопровождающих принесение жертвы, ни о самом миниатюрном дельфине. Да и вообще стариков грампус мало интересовал – куда больше их занимали такие будничные вопросы, как падение вылова лосося, разработка вебсайта и ремонт протекающей крыши общего дома племени.
Джимми слушал дебаты Братства (но не участвовал) за ужином из холодной пиццы и пива. С самого начала было решено, что хвост будет установлен на берегу на высоком шесте как свидетельство победы махаков, но в какой форме будет принесена жертва – согласия не было. Наиболее популярные варианты: пронзить дельфина копьем, сердце вырезать и съесть ломти теплого мяса. Или забить дубиной и освежевать, потом мясо высушить полосками на солнце, а из шкуры сделать церемониальную погремушку. Или просто застрелить, а труп запечь на открытом огне. Мяса грампуса никто не пробовал, но все Братство согласилось, что каждому, даже Джимми, будет выдана его доля – приготовленная на огне или в виде суши.
До прошлого года никто и не знал, что кларион грампус – это отдельный вид. Пока мелкие дельфины заплывали иногда в далекую, почти закрытую и редко посещаемую бухту Сандер-Бэй и считались всего лишь ювенильной формой обыкновенного бутылконоса, никто на них и внимания не обращал. Потом одна женщина-океанограф из Сиэтла, проводя рутинное вскрытие небольшой самки, найденной на берегу мертвой, неожиданно для самой себя нашла шесть почти созревших эмбрионов. То есть предмет исследования оказался не детенышем бутылконоса, а взрослым представителем нового вида, еще неизвестного науке. Заключение ученой подтвердил анализ ДНК, и миниатюрный дельфин вместе со своим ограниченным ареалом обитания – бухтой Сандер-Бэй, штат Вашингтон – был должным образом описан в научном журнале.
Новое морское млекопитающее – новость интересная, и СМИ северо-запада наняли рыбачье судно и послали репортеров в Сандер-Бэй посмотреть, что и как. Репортеры получили больше, чем рассчитывали: к восторгу операторов, как только судно остановилось на разведку, тут же появились два клариона, высунули из воды рыла и началось то, что сейчас от побережья до побережья известно как «зов клариона» – живая трескотня, которую свидетели под присягой готовы были назвать попыткой завязать разговор. Почти сразу же зоолингвисты со своими компьютерами стали пытаться перевести это на человеческий язык. Бухту наводнили стада «зодиаков», набитых любопытными, начался туристский бум на ранее девственных берегах, защитники среды выступили с протестами против коммерциализации Сандер-Бэй. В результате кларион грампус был объявлен угрожаемым видом.
Маленькие грампусы стали новостью национального масштаба, но кто-нибудь упомянул при этом живущее рядом племя махаков, хотя бы вскользь?
Чтобы исправить это упущение, Братство Махаков продекларировало свой суверенитет над бухтой Сандер-Бэй и объявило охоту на грампуса – черт с ним, с угрожаемым видом. Микрофоны и видеокамеры репортеров материализовались как по волшебству.
Экологи протестовали. Гринпис, защитники рыбы и дичи, береговая охрана, общество этичного отношения к животным, общество Кусто и Друзья Животных посылали в Сандер-Бэй лодки для охраны грампуса. Братство и один энергичный молодой юрист обратились в Конгресс. Хотя в племени не было ни воспоминаний о грампусе, ни мифов об охоте на него, ни обрядовых предметов, сделанных из его шкур, зубов или костей, Братство сумело отыскать в близлежащих холмах несколько выветренных камней и сочло их доказательством, что грампус играл в религии махаков важную роль. Среди резных фигурок обнаружились несколько похожих на рыбу, круг – очевидно, ритуальный барабан, и человекообразная фигурка – наверняка шаман. Экологи кричали «Ни за что!», но несколько влиятельных конгрессменов, почуяв запах пиара и возможность угодить ранимым этническим чувствам, протолкнули билль, дающий Братству право на отлов или отстрел одного клариона грампуса, с каковым потом могут поступить по своему усмотрению. Одного. После чего вид останется строго охраняемым и в списке угрожаемых.
Таким образом, как ни смешно, но под эгидой береговой охраны, на виду у армады экологов и набитых репортерами судов Братство Махаков выехало на фиберглассовом «скифе» на воды Сандер-Бэй осуществить свое историческое право. Не успело суденышко остановиться, как небольшой грампус тут же приветствовал охотников «зовом клариона». Гарпун и винтовки отложили в сторону, заменив простой сетью, потому что увезти
Углубившись в свои мысли, Джимми чуть было не пропустил момент, когда окна хижины погасли и замигали фонарики, сигнализируя, что решение принято.
– Похоже, все, дружище, – сказал Джимми.
Отсутствующим взглядом он продолжал смотреть на уже невидимую хижину. Сглотнув сухим ртом, он украдкой глянул на прицеп, надеясь, что кларион как раз у противоположной стенки.
И вздрогнул, когда кларион зачирикал, защелкал и засвистел в футе под ним. Голову он высунул из воды, глаза смотрели на Джимми не отрываясь. Дельфин ушел под воду, потом высунулся до половины, лихорадочно плеща хвостом и вереща еще громче.
Джимми зажал уши и спрыгнул наземь. Через минуту он сел за руль и, как было договорено, три раза мигнул фарами в сторону хижины, подтверждая получение сигнала от Братства. Включив зажигание, он в сгущающихся сумерках медленно тронул машину, выключив фары, как ему было заранее велено, – скрываясь от возможных врагов, осматривающих местность.
Он замедлил ход, оглянулся на темный прицеп, налево на хижину – и резко вывернул руль вправо, к хайвею.
Фары он не включал, пока не выехал на асфальт, потом проехал тридцать одну милю до съезда в сторону Сандер-Бэй. Там он откинул задний борт и задним ходом загнал прицеп в море. Оцинкованный бак шевельнулся, всплыл на минутку и тут же погрузился в воду.
Кларион грампус махнул хвостом – и был таков.
Джимми вышел из кабины, сунул туда руку и отпустил ручной тормоз, послав грузовик в те же холодные темные воды бухты Сандер-Бэй – все равно старому пикапу не осилить было дороги домой. Потом постоял,
