Соколов выпустил ответную очередь из бортовой пушки. Истребитель резко задрал нос, единомоментно освободившись от пары килограммов стреляных гильз. Попаданий не было. Глаза полковника отметили веретенообразный корпус «Акулы», промелькнувший на темном фоне земли.
«Действительно – «Тайгершарк», – изумленно подумал Сергей, забыв об опасностях смертоносного воздушного танца.
Встретив решительный отпор, террористы поспешили оторваться от оппонентов. Их самолеты активировали форсажные камеры и начали разлетаться по векторам, разбрасывая многочисленные тепловые ловушки. Пока Красный-1 и Красный-3 сражались с «Тиграми», Джейн гонялась за маленьким вертким самолетом, пилот которого упрямо сбрасывал высоту. Нащупав противника невидимыми импульсами РЛС, девушка загнала агрессора в «замок» бортовой пушки. Палец Деверо лег на плоскую кнопку гашетки.
Пилот маленькой машины быстро сообразил, что следует делать, и дернул рычаг катапульты. Идентифицировав самолет террориста как юркий Як-130, Джейн с сожалением выпустила очередь из бортовой 30-мм пушки. «Як» вспыхнул, выбросил из фюзеляжа длинный язык огня и, перевернувшись на спину, с ревом пошел к земле.
Второй «Як» удирал с места битвы, выжигая внутренности своих слабеньких двигателей. Джейн не стала тратить на него оставшуюся ракету и вернула «Рафаль» на обратный курс.
Сергей перевернул машину на 180 градусов и вошел в глубокий вираж, небо и земля поменялись местами. На периферии зрения мелькнул серый силуэт «Тигровой акулы». Противник был рядом, пилот «агрессора» пытался отделаться от преследователей на низких высотах.
В наушниках послышался нетерпеливый голос Матвиенко:
– Командир, «агрессор» сбрасывает высоту. Наблюдаю работу форсажной камеры!
Соколов завершил вираж, стабилизировав машину под темным куполом небосвода.
– Преследование разрешаю. Используй ракеты малой дальности.
Матвиенко замолчал. Через десять секунд послышался взволнованный голос ведомого:
– Командир, ракета не сошла с пилона. Отказ пускового идентификатора, второй по счету!
Сергей оценил расстояние до F-20. Под электронным маркером цели светилось число 25, а значит, противник находился за пределами активного радиуса AIM-9X.
«Доберемся до острова, потолкую с Франсуа. – Раздраженно подумал Сергей. – Четыре неудачных пуска в одном бою! Многовато даже для такой непривередливой эскадрильи, как наша!»
Восстановив сеанс связи, Сергей добавил:
– Красный-2, Красный-3, прекращаем преследование. С террористами разберется шведское ПВО. Ложимся на боевой курс. Скорость крейсерская, высота девять тысяч метров. Как поняли?
– Принято, Серж, – уверенно отозвалась Джейн.
– Слушаюсь, полковник, – коротко рявкнул Матвиенко. – Я, кстати, двух сбил. Теперь на моем счету пятьдесят пять попугаев. Ты от меня здорово отстал, Красный-1.
– Николай, с каких пор ты стал записывать на боевой счет машины террористов?
– Командир, ты не понял, я избегаю считать учебно-тренировочные машины. F-5G – совсем другое дело.
Соколов усмехнулся в ответ. Джейн фыркнула.
Сергей достал из комбинезона сигарету, выругался, смяв забаву в крепких руках. Бросив недовольный взгляд на громаду норвежского бензовоза, полковник щелчком отправил курево за пределы взлетно- посадочной полосы. Вблизи заправщика с огнем шутить не следовало, подобные развлечения добром никогда не кончались.
Вдохнув ртом холодный скандинавский воздух, Сергей поежился. Тьма в этих широтах длилась многие месяцы. Крохотный шар полярного солнца выпрыгивал из-за горизонта на несколько часов, а после падал в зловещую океанскую бездну. О существовании светила пилотам напоминала розовая подсветка неба, протянувшаяся вдоль восточной стороны горизонта. Персонал аэродрома на природные красоты не отвлекался. Люди привыкли к темноте, холоду и пронизывающему ветру. Работа по заправке машин не останавливалась ни на секунду.
Глаза полковника скользнули по ярким огням взлетно-посадочной полосы. Прожектора диспетчерской башни озаряли окрестности базы столь ярким светом, что корпуса «Яков» сверкали, словно умащенные оливковым маслом. Серый корпус «Рафаля», наоборот, поглощал золотистые отсветы и темнел во мраке ночи неприветливой серой громадой.
«Серебряное крыло заправилось в воздухе, – произнес про себя Сергей. – Нам же приходится получать топливо с земли. На второй воздушный заправщик средств пока нет и в ближайшем будущем не предвидится, хоть и жаль. Получим деньги, массово заменим двигатели и поменяем электронную начинку устаревших машин».
Тем временем громадный заправщик NWS[21] подобрался к замерзшим истребителям. Соединив цистерну с топливными баками крылатой машины, механики начали перекачку сотен галлонов драгоценного горючего. Холодный осенний воздух наполнился сладковатым запахом токсичных химикатов.
Резкая трель телефона поглотила грохот и шум авиабазы. Сергей раскрыл «молнию» комбинезона, запустил руку в карман и приложил к уху продолговатую трубку:
– Соколов слушает.
– Сергей? Это Вольфрам. – Слова, прозвучавшие в трубке, принадлежали смертельно усталому человеку.
Полковник изумленно замолчал, а потом прошептал, пытаясь отойти от болезненного шока:
– Ты жив? Я думал, ты погиб… В небе Заира, девять лет назад.
– Как видишь, меня рано списывать со счетов.
Человек усмехнулся, но усмешка была невеселой.
– Тюленев с тобой?
– Мы давно не летаем вместе. В «Звезде» остались только Эллис и Матвиенко. Остальные новички.
– Слышал, он осел в Калининграде, с женой и детьми.
– Это правда, – согласился с собеседником Соколов.
– Кто это? – прошептала из-за плеча Джейн. Сергей покачал головой и приложил к губам указательный палец. Девушка нахмурилась.
– Сергей, – продолжил обладатель усталого голоса, – так уж сложилось, что теперь мы на разных сторонах баррикады. Ты сражаешься на стороне Союза, я работаю на Консорциум. Существует вероятность того, что наши ребята встретятся друг с другом в бою.
Лицо Соколова стало непроницаемо мрачным.
– Ты воссоздал «Алмазных воинов»?
– Правление Консорциума оказалось щедрым, я получил хорошую денежную подпитку и шанс на возрождение эскадрильи. Впрочем, от нашей группы осталось только название. Мои ребята зеленые новички, за их плечами нет боевого опыта.
Соколов оставил за спиной громаду заправщика и двинулся вдоль края бетонки. Звук ревущих насосов мешал полковнику думать.
– Вольфрам! – мягко сказал Соколов. – Вернуть прошлое невозможно, нашей эскадрильи нет и больше не будет. Я искренне рад, что ты вернулся в строй, но твои ребята никогда не будут такими, как погибшие парни. Ты пытаешься построить свой бизнес, эксплуатируя магию имени. Это смертельно опасная ошибка! Твои ребята молоды, но бить их будут как «ветеранов». Ты к этому морально готов, не боишься писать некрологи?
– Мои ребята быстро станут профессионалами, а удача будет на моей стороне.
– Ты говоришь так, потому что никогда не писал письма погибшим матерям, а я писал. Я знаю, что это такое, и никогда не пожелаю тебе пережить те чувства, что возникают при написании подобного письма.
