сопровождение целей, но боевых каналов им не выделяет. Маркеры «Танго» находятся на расстоянии 175 миль.
– Радиационный фон в месте запуска «Танго» присутствует?
– Да, сэр. Датчики фиксируют слабое излучение. Предположительно, плутониевый реактор КН-3, мощностью 300Мв.
– Нам только «Кирова» в море не хватало, – прошипел себе под нос Мастерсон.
Линия крейсеров, протянувшаяся вдоль левого борта авианосца, окуталась облаками белесого дыма. С длинных изящных палуб «Тикондерог» сорвались белоснежные цилиндры «Гарпунов». Ракеты с диким ревом пробили дымовую завесу и низкую облачность. «Спрюэнсы» поддержали атаку массированным залпом противоракет.
Сильнейший северный ветер растянул завесу дыма на две морские мили, тяжелые корабли Консорциума скрылись в сероватой мгле. За пологом рукотворного мрака скользили темные тени эсминцев, испещренные всполохами зенитного огня. Юркий «Зумвальд» то скрывался в облаках дымного занавеса, то выпрыгивал из-за него, огрызаясь одиночными залпами «Стандартов».
Возле Мастерсона появилась хрупкая девушка – лейтенант-оператор первого класса. Передав капитану электронный отчет, лейтенант произнесла:
– Капитан, сэр, крыло 87 на запросы не отвечает. Маркеры самолетов пропали с импульсного радара. Вероятно, у них кончилось топливо.
Капитан пробежался глазами по отчету и протянул электронную форму Гилберту.
– Маркеры «Танго» – расстояние 75 миль. – Голос офицера ПВО был лишен всякой надежды.
Мастерсон повернулся к старпому.
– Вирс, начинайте противоракетный маневр. Новый курс два, ноль, четыре. Скорость движения максимальная. Пусть ребята из реакторного выжмут из турбины всю имеющуюся мощность.
– Еще два контакта пропали. Семнадцатое крыло, – воскликнула со своего места девушка- лейтенант.
Мастерсон сжал кулаки, да так сильно, что из ладоней потекла кровь.
На капитанском столике зазвонил спутниковый телефон. Гилберт решительно сорвал трубку и улыбнулся.
– Гилберт на проводе. Ведем бой!
Ответ был кратким и решительным.
– Адмирал, операторы AEGIS подтверждают накрытие большой морской цели.
Мастерсон недоверчиво покачал головой и взглянул на линию крейсеров, которые только что вырвались за пределы дымовой завесы. Отследив движение авианосца, корабли ордера легли на новый курс и открыли огонь по советским противокорабельным ракетам. Израсходовав вторую партию «Стандартов» и «Си Спэрроу», «Тикондероги» пустили в ход пушки.
Мастерсон молчаливо наблюдал за сражением, развернувшимся за прозрачными панелями боевой рубки. Гилберт нервно кусал нижнюю губу. Он знал, что боевой периметр AEGIS-а сжат, тогда как система обнаружения и обработки целей действует на 50 % от базовой мощности. Для отражения массированной ракетной атаки этих мощностей было недостаточно.
Через две минуты после звонка, до кораблей 11-го флота добралась вторая волна советских ракет. «Порт-Ройаль» получил очередное попадание. Взрыв взметнулся от ватерлинии, металлические обломки центральной корабельной секции вздыбились вверх, а потом с тяжким скрежещущим грохотом просели вниз. Крейсер осел на корму и скрылся в багровом облаке взорвавшегося топлива.
До ушей Гильберта донеслась мрачная скороговорка главного сонарного оператора:
– Взрыв подводный, в крейсер «Вьюга» попала.
– Пять подводных высокоскоростных контактов, скорость 50 узлов, вектор движения адаптивный.
Офицер на мгновение замолчал, а потом выдал длинный перечень цифр. Вирс молчаливо выслушал речь оператора и вновь изменил курс судна. Инертный авианосец попытался уйти от быстрых, ловких торпед.
– Вектор восемьдесят, большой столб воды. Сэр, мы потеряли еще один «Том Кэт».
– Цели «Танго» вошли в пределы досягаемости зенитных орудий!
– Подводный контакт, вектор шестьдесят, скорость тридцать узлов, идентифицирован как советская ударная лодка класса «Дельта».
На Мастерсона обрушился настоящий информационный шторм. Офицеры докладывали об огромном количестве контактов. К «Клинтону» приближались торпеды, вражеские противокорабельные ракеты и загадочные снаряды, корректно отвечавшие на запрос «свой – чужой». На периферии памяти маячили многотонные перехватчики F-14C, пожирающие последние капли авиационного топлива, и смертельно опасная подводная лодка, на уничтожение которой не хватало ни времени, ни энергии, ни сил.
Мастерсон пытался принять адекватные решения, но успевал реагировать лишь на первостепенные угрозы, опасности второй категории пытался обойти бортовой компьютер «Клинтона», но и он не успевал заниматься вопросами ПВО и подводной защиты. Сосредоточившись на уничтожении прорвавшихся ракет, «Клинтон» забыл о «Вьюгах» и получил торпеду в левый борт.
Корабль тяжело вздрогнул, освещение боевой рубки мигнуло. Люди, оказавшиеся в надстройке, едва устояли на ногах. Операторы РЛС, прижатые ремнями к спинкам кресел, отделались ушибами и царапинами. Остальным морякам повезло меньше. Вирс сломал руку, Гилберт налетел грудью на стойку суперкомпьютера и со стоном сполз на пол. Мастерсон получил контузию средней тяжести.
Еще через три секунды в авианосец попали «везучие» «Радуги», сумевшие проскочить над руинами «Порт-Ройаля». Первая ракета ударила в носовой трамплин «Клинтона». Взрыв, порожденный ею, сбросил в океан двадцатитонный кусок палубной обшивки. Второй снаряд врезался в центральную часть вертикальной надстройки. 250 килограммов взрывчатки выпустили на свободу энергию, разрушившую отсек резервных генераторов и выбившую многочисленные антенны спутниковой связи. Прозрачные бронепластины командного поста вылетели наружу, оставшиеся на месте – потрескались. Из изувеченного корабельного носа торчали обломки обшивки, скрученные ребра стальных конструкций и искрящиеся каналы силовых систем. Палуба «Клинтона» затянулась траурной занавесью черных дымов.
Район торпедного попадания находился под водой, и поэтому офицеры авианосца не могли объективно оценить масштаб полученных повреждений. В действительности разрушения были ужасными – «Вьюга» поразила вторую корабельную палубу и уничтожила левую паровую турбину. Взрыв, промчавшийся по внутренним помещениям судна, выбил многочисленные стальные двери, смял в гармошку прочные переборки отсеков. Люди, попавшие в неудержимый поток пламени, сгорели или задохнулись в секциях, лишенных кислорода. Вслед за огнем в прочный корпус авианосца проникла вода. Ревущий океан затопил главный турбинный зал, поглотил нижние отсеки «Клинтона» и остановился у непроницаемых переборок третьей палубы.
Левый винт корабля, до этого вращавшийся по инерции, неожиданно замер, и громадная туша «Клинтона» начала заваливаться на правый борт. Вспомогательная турбина авианосца продолжала работать на полную мощность, и корабль, лишившийся связи с мостиком, вынужденно вошел в одностороннюю циркуляцию.
Гилберт коснулся пальцами поврежденной груди и хрипло вздохнул. На адмиральскую форму брызнули мелкие капли крови. Старик встал, опираясь рукой на пульт управления РЛС, и окинул взглядом изуродованную командную рубку. Ракета разворотила левую часть зала, взрыв боеголовки выбросил наружу куски обшивки и перекрученные поверхности бронированных пластин. Разбитые компьютеры искрили, горела поврежденная проводка. По полу текла вода и кровь, смешанная с противопожарной пеной. Отовсюду доносились крики раненых и контуженых моряков. Вдоль правой, уцелевшей стены рубки, протянулся багровый след крови.
Гилберт, ковыляя, подошел к пульту управления кораблем и попытался перезагрузить систему. Компьютер отозвался жутким скрежещущим звуком, на его дисплее появилось красное «окно смерти». Адмирал пробежался пальцами по клавиатуре – безрезультатно, машина не отвечала.
За спиной адмирала послышались тяжелые шаги. Гилберт обернулся и печально посмотрел на окровавленного капитана первого ранга:
– Адмирал, вам надо покинуть рубку. Мы только что ввели в строй резервные системы управления.
