до растертых ладоней,до изобретеньяогнива…Трут помножен на бреди лежит в основаньи наиватёмной Вечности,гделишь на мигпредоставлена нам авансцена…Лишь на миг,Авиценна…
* * *
Лететь вдоль параллельных без затей,куда-то в безвоздушное пространство,где Лобачевский нам за постоянствовоздаст пересечением путей?Скреститься в бесконечности, когданам только и останется — креститься?..Любимый! Посмотри, какие лицана этой фреске Страшного Суда!..Век под судом — смешное ремесло!Мы нагрешим — и будем неподсудны!..Любимый, поцелуемся прилюдно,коль нас с тобою к людям занесло!И не услышим: «Дать бы им раза,бесстыжим — да и вытурить из рая!» —поскольку старый Бог закрыл глаза,как мы их в поцелуе закрываем…
ГАЛАТЕЯ 1990
Руки пачкаю мокрой глиной,злюсь, ломаю, всю ночь курю…Что ваяю?Да вот мужчину…Мужичка для себя творю.Неказистый?Так дело вкуса.Не плейбой, не делец — прораб,а глядишь, не родит искусау других — незамужних баб…В меру пьющий да в меру бьющийдоминошник в штанах мешком,курит «Приму», подсолнух лущит,с мужиками засев кружком…Нос — картошкой, а рот — подковой,со спины — и совсем дебил…А попробуй, слепи такого,чтоб, как душу, тебя любил…
ПОЧТИ АНТИЧНОЕ
Помнишь, когда этот парус был новым и ярким,Ты говорил — Пенелопа ждала Одиссея,Я привезу тебе кучу заморских подарков,Будут соседки судачить от злости косея,Будут подружки шептаться — подумаешь, штучка!Так нарядилась, как будто ни вкуса, ни меры!Жди, Пенелопа. А то, что заначил с получки,Спрятано в томе великого старца Гомера…Помнишь, когда этот парус был ярким и новым,Я отвечала — с дарами сплошные заботы.Лучше рыбачить, под вечер являться с уловом,Глосиков жарить и «Шабское» пить по субботам…Помнишь, когда этот Понт назывался Эвксинским,Ждать Пенелопа могла двадцать лет не старея……Старый Гомер, припорошенный пылью российской,В доме пустом опоздавшего ждет Одиссея…
ВЕЧЕР ОТДЫХА ДЛЯ ТЕХ, КОМУ ЗА ТРИДЦАТЬ
На тёмные пророчества,волшбу и колдовствослетались одиночество,Кружили, руки выпростав,