Обвиняемый явно был горд своими достижениями по этой части:
— Раз за сбыт краденого, раз за хранение оружия, раз за подделку этих, как их… бланков. Свидетельств об окончании школы.
Патриция была слегка огорошена. Эти листы дела ей как раз и не попались, а подлец Кайтусь словом не обмолвился о прошлом невинного насильника, замаранном дополнительными статьями. А ограбление банка где? Ах, да, ему же только владение оружием пришили. Минутку… он за это сидел? Вот, чёрт, огрёб по совокупности четыре года, а тут как раз амнистия подвернулась… Неудивительно, что правоохранительные органы от него без ума!
— А об этом ты, свинтус, мне ничего не сказал, — прошипела Патриция в свою изящную косыночку, заколотую не менее изящной продолговатой брошкой. — Нечестно играешь, смотри, аннулирую пари!
Кайтусь вздрогнул и машинально потянулся рукой к левому уху, почесал его, затем уткнулся носом в документы. Он уже успел догадаться, зачем Патриции понадобилось шпионское электроакустическое устройство, и теперь убедился, что его догадка верна. Устроит она ему весёлую жизнь…
К огромному прокурорскому облегчению, дальнейших обвинений пока не последовало.
Судья беззаботно перескакивал с одной темы на другую, что заставляло Патрицию, равно как и обвиняемого, не расслабляться.
— Когда вы познакомились с Руцкой?
— Полгода назад.
— Где?
— Дело, видите ли, было так…
Настроение и привычки прикольного старикана не изменились, очередной приступ бормотания позволил присутствующим слегка передохнуть, однако общее недовольство жизнью снова взяло верх. Не хватало ещё, чтобы всякое ничтожество тут разговоры разговаривало!
— Короче! Где? На улице?!
— При посредничестве Зажицкой…
Теперь уже раздался рык.
— Где?!
Климчак напрягся.
— В кафе. Зажицкая пришла ко мне, а Руцкая ждала у ворот.
Патриция воздержалась от комментария в косынку, решив все неожиданности и огорчения оставить на потом. Сейчас главной фигурой стал судья. Ничего подобного она раньше не видела и даже не предполагала, что нечто такое может быть.
«Нечто такое» наклонилось к секретарю суда, диктуя:
— «С Руцкой я познакомился двадцать третьего августа…»
Ну дед даёт! Что он мелет? Ни о каком двадцать третьем обвиняемый и слова не сказал! Из дела читает, божий одуванчик, или наизусть выучил, что же он творит…
Только сейчас Патриция спохватилась, насколько легкомысленно она себя ведёт. Пятнадцати секунд хватило, чтобы извлечь из сумочки диктофон, включить его и направить микрофон в сторону судейского стола. Аппарат был привезён ею из Франции, в родном краю подобного не достать, а следовательно, и знали о существовании такой техники очень немногие. Размеры микрофона внимания не привлекали, а польза была существенная. Перлы судьи необходимо зафиксировать…
Судья прилежностью не отличался и всего не вызубрил. Бросив секретаршу, он опять насел на Климчака.
— И куда вы пошли?
— В кафе «Театральное».
— «Мы вместе пошли в кафе „Театральное“…» — возобновил диктант непредсказуемый старикан, чтобы тут же себя прервать: — И что было дальше?
Стася Руцкая прилагала всё большие усилия для реализации своих поначалу весьма туманных, но затем всё более упорных устремлений. Она уже и женихом обзавелась, правда, похвастаться им было трудно, надежд не оправдывал, да и сразу после предложения руки и сердца, принятых без особого восторга, его забрали в армию. На два года. А что это за жених, которого нет в наличии, а если когда и бывает — в увольнении — ничем таким не выделяется, квёлый какой-то и туповатый, ни малейшего энтузиазма, даже сопротивляться такому нет надобности, страстного поцелуя от него не дождешься… И вообще, редко у нас бывает, а это всё равно, как и нет его вовсе.
А ей нужен был принц на белом коне или, к примеру, Робин Гуд, Зорро, Дон-Жуан или Казанова. Они тоже годились. Ну, на худой конец, из отечественного фольклора не шибко благородный разбойник Яносик, который ради неё исправится и возьмётся за ум, они поженятся, и только после свадьбы она принесёт ему в дар свою девственность. Вот это будет подарок. У девчонок бывает приданое, у неё нет, но какое приданое сравнится с её сокровищем?
Стася нервничала, тщательно скрывая рвущееся наружу нетерпение…
В последнее время до неё доходила молва о подвигах некоего Лёлика Климчака, но одно отношение к не особо эффектным достижениям парня, когда тебе четырнадцать, а совсем другое, когда исполнилось девятнадцать. И подруги другое рассказывают, да и новые появляются, постарше, с иными интересами… Опять же Лёлик этот раньше был сущим наказанием семьи Гонораты, те даже вспоминали о нём неохотно, а теперь, гляди-ка, вышел из тюряги, взялся за ум, совсем другой коленкор… Ядвига Зажицкая аж раздулась от гордости, когда он соизволил с ней шашни завести, да что-то у них потом не срослось, даже ругалась на него, но недолго, не раззнакомилась, а ведь у неё муж имелся, так вместе вполне себе мирно и сосуществовали. Может, с этими шашнями и враньё?
Ядвига сама по себе Стасю мало волновала. По сплетням выходило, что жизнь она давным-давно вела бурную, поклонники постоянно менялись, но все как один были люди солидные. Куда-то Ядвига с ними ездила, пропадая на некоторое время, а за Юрку вышла только потому, что забеременела, а заметила это слишком поздно. Юрка позволил навесить себе лапши на уши, во всё поверил и был на всё согласен, но это Стасю как раз не интересовало. А вот возможность закрутить роман с Лёликом…
Самую главную информацию принесли на хвосте сразу несколько сорок. О, этому Лёлику стоит только глазом моргнуть, любая к его услугам будет, только он ещё какой разборчивый и жениться не собирается, абы кто его не окрутит! Да и вообще никто не окрутит.
Стася охотно поверила сорокам и решила, что Лёлик — это её шанс. Раз никто, значит, именно она! Наконец-то, вот ОНО, и придётся постараться.
Наглые лобовые атаки были отметены сразу же. Надо себя уважать, как-никак она — исключение. Лёлик сам должен обратить на неё внимание, проявить интерес, загореться и возжелать сокровища. Всё это, конечно, хорошо, но откуда ему знать-то о сокровище? Невинность — это вам не брильянт на груди и не табличка на спине, драгоценность сия, скорее, скрытая. Тут дипломатия нужна.
Дипломатических каналов Стася нарыла ровно два. Ядька Зажицкая — какая-никакая, а подружка, опять же вероятная зазноба этого соблазнителя — это раз. А второй — тоже подруга, правда, не такая близкая, скорее, просто знакомая, его сестра — Гонората. И пора, в конце концов, что-то предпринять, ведь все девчонки в её возрасте уже через постель прошли, только она одна всё никак. Над ней даже не насмехаются, будто на неё никто не позарится, или просто дура, а только смотрят, кто с жалостью, а кто с презрением. Вот уж она им всем покажет!
К поставленной задаче Стася подошла рационально, упорно, можно сказать, по-научному. Читать она любила и проштудировала массу разных книжек, взятых в библиотеке. Книги оказались пусть и немного старомодными, но весьма полезными, и необходимые знания давали. Прежде всего следовало познакомиться с объектом лично и обратить на себя внимание, вызвать к себе интерес. В литературе рекомендовалось сделать что-нибудь необычное, к примеру, броситься в воду и начать тонуть, или подвергнуться нападению бандитов, а он чтобы спасал, опять же можно накормить его чем-нибудь потрясным, ведь пишут же, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок…
Вот только с реализацией всех этих весьма разумных рекомендаций возникали трудности. Городок стоял на берегах вполне приличной реки, но как угадать, когда Лёлика потянет к воде? Знакомств с подходящими бандитами Стася не имела, а даже если бы и имела, то как их держать в состоянии боевой
