версия: после обеда с Гавелом садится на самолёт и улетает, например, в Аргентину, где его ждёт потайное тёплое гнёздышко.
Колодзей мог соврать, мог сам прикончить Гавела, но трудно предположить, что он находится в сговоре со швейцаром, кельнером и барменшей, вряд ли владелица «Пеликана» набирала сотрудников из сплошных преступников, тем более что делала это ещё зимой. Не могла она знать ещё тогда, что в разгар сезона к ней в пансионат приедет Гавел и его придётся убрать.
Нет, слишком примитивно все это выглядит, наверняка в деле имеется второе дно, и я обязана до него докопаться. Только как?
В любом случае следовало разыскать этого единственного подозреваемого, пусть даже он и в самом деле смылся в Аргентину. Значит, следует продолжать розыскную деятельность, возможно, даже поселиться в «Пеликане», порасспрашивать людей, не исключено, кто-нибудь и видел подозреваемого, заметил, как тот садился в какую-нибудь машину, мог и номер запомнить, не все машины краденые, вдруг повезёт? Я сделала ошибку, не порасспросив об этом.
Или вот ещё, отпечатки пальцев! Наверняка подозреваемый их где-то на чем-то оставил, следовательно, надо отыскать. Если, например, впрыснул Гавелу яд или только поцарапал его, мог это сделать с помощью миниатюрного шприца. Зажал в кулаке и… Чушь, даже если это и так, выбросить его в укромном месте, раздавить, в порошок стереть, — никакой детектив в жизни не найдёт, не то что я, разве только какой специально выдрессированный полицейский пёс, и то не всякий. Думай, думай, на чем ещё преступник мог оставить отпечатки? Сидели за столом, посуда, приборы… И то и другое давно вымыли. Стул? На стуле могли сохраниться отпечатки его пальцев, да мне какая от них польза? Даже если и найдём подозрительного типа, не станет отпираться, — да, сидел на этом стуле, все видели, ну и что?
Да нет, нельзя так рассуждать, одёрнула я себя. Известно ведь, для идентификации человека отпечатки его пальцев просто необходимы, а уж там будем решать, для чего они. На каждом из ресторанных столиков стоит вазочка с цветами, пепельница. Эх, надо было спросить Колодзея, хватался ли тот припадочный за вазочку или пепельницу, может, передвигал по столу? Или вот зажимы для салфеток, уж к ним любой прикоснётся, если пользуется салфетками. Их не меняют, стряхнут скатерть, а вазочки, пепельницы, салфеточные кольца поставят опять на место. Правда, на них обязательно окажутся пальчики уборщицы, не страшно, под ними могут сохраниться и другие отпечатки.
Тут звякнуло оконное стекло. Обернувшись, я увидела, что в комнату лезет Болек. Легко перепрыгнул через подоконник и подошёл к столу. Я выключила фен и, оторвавшись от Гавела, переключилась на Болека.
— Я уж решил, если застукают, выдать себя за воришку, — мрачно произнёс Болек. — Вижу — в комнате никого нет, а вы в ванной. Ведь пани могла быть в ванной?
— Результаты налицо, — подтвердила я, указывая на свежевымытую голову. — Ох, если я из-за тебя не спячу, считай, просто чудо. Ну, рассказывай.
Болек повалился на стул. Похоже, его не особенно взволновало моё душевное состояние.
— Я, пожалуй, сяду, — сообщил он, что было явно излишним. — Устал зверски. Вы знаете, есть такие детские машинки, электронные, на полупроводниках, ими управляют на расстоянии?
— Знаю, есть такие игрушки, и не только машинки, а всякие там зайчики, медвежатки, слоники. Зачем они тебе?
— Зайчики мне ни к чему, а вот игрушечную лодочку ещё несколько недель назад мне велели немного переделать, чтобы стала подводной. Ведь вы знаете, я по электронике спец, можно сказать, собаку съел. И увеличить.
— Чтобы поместился один человек?
— Нет, один медведь. Бамбуковый медведь, панда.
— Болек, дорогой, может, чайку выпьешь? — как можно спокойнее спросила я. — Или ещё чего? У меня и пиво есть. Просто стакан водички? Тебе необходимо успокоиться, несёшь Бог весть что и руки дрожат.
Болек открыл бутылку пива, отхлебнул, но не успокоился.
— Да нет, я в своём уме. Игрушечный медвежонок, размером с пятилетнего ребёнка. В моей лодочке поместится. И сдаётся мне, это будет фаршированный медвежонок. Сидит он, значит, в лодочке и плывёт по морским волнам. Теперь уже не так следят за теми, кто приближается к границам территориальных вод, можно плыть совершенно открыто хоть до самой границы, а потом пустить подводную лодочку и управлять ею на расстоянии пяти километров. А там, в пяти километрах, в своих территориальных водах плавает себе шведская яхточка, вылавливает мою лодочку с медведем — и большой привет. Никаких прямых контактов, люди выловили из моря, что там плавало, каждый имеет право, никаких подозрений, а яхточек этих там прорва…
До меня начинало постепенно доходить.
— Погоди, выходит, там, в порту, тебе доставили…
— ..лодочку, правильно.
— Это одноразовое предприятие.
— Медведь одноразовый, а вот что поплывёт в следующий раз — не знаю. Может, и зайчик…
— Господи, смилуйся над нами, — только и могла произнести я.
И сразу в моем воображении узрела вдруг Выдру, нежно прижимающую к груди медвежонка панду. А рядом с ней Северина Вежховицкого, шефа преступной группы.
— Погоди! — не своим голосом заорала я, хотя Болек и не собирался никуда уходить. — Погоди! Это что же, такой урожайный год на медвежат панд?
Болек не понял.
— В магазинах игрушек или в живой природе? — осторожно поинтересовался он.
Теперь не поняла я и не знала, что ответить. Какое мне дело до живой природы? И откуда знать, что делается в игрушечных магазинах? Дошло, наконец.
— Да пошёл ты… Тут, в Крынице, их что, множество сшивается?
— Понятия не имею, раздобывать медведя — не моё дело, мне уже готового дают. А что?
Сверкнувшая было в голове мысль так бы быстро и погасла, не оставив следа, только неясное ощущение — вот-вот поймаю её за хвост. Попробую воспроизвести отдельные этапы ассоциаций: Болек сказал об игрушечном медвежонке, набитом наркотиками, такого же точно медвежонка панду держала в объятиях Выдра, а рядом сидел босс, и в самом деле, очень крупный. Медвежонок, не босс, так что бы это значило? Выдра в одной шайке с Северином?..
— Видела я такого медведя у одной моей знакомой, — не очень понятно информировала я парня.
— Живого? — спросил совсем сбитый с толку Болек.
Ну прямо «толковала рыба с раком, а петрушка с пастернаком, а цыбуля дивовала, что петрушка толковала…» Нет, там танцевали, а не толковали, ну да все равно.
— Окстись, я же говорю о плюшевом.
— И пани видела плюшевого медвежонка панду у какой-то девочки?
— Какой там девочки, в том-то и дело, что у взрослой бабы.
— И что?
— И баба держала его на коленях, что ей очень мешало есть, ну да это на неё похоже. А рядом с ней сидел твой босс. Мелькнула у меня мысль, что вот сейчас все станет понятно, да дудки! Ничего не понятно.
— Где пани их видела?
— В ресторане «Пеликана».
— И этот заср.., паршивый босс рядом?
— Ага, наверное, проживает там, я не успела проверить.
Болек надолго замолчал. Автоматически откупорил вторую бутылку пива и попытался влить её содержимое в один стакан, я еле успела выхватить из-под стола пляжную сумку.
— Мог оказаться тот самый, — наконец заявил он. — Я имею в виду — медведь. Дал бабе подержать, он мужик рисковый. Сначала баба подержит, потом передадут мне.
— А когда его тебе доставят?
— Не знаю. И каким образом — тоже не знаю. Возможно, подбросят прямо мне домой.
