через дверь, обратно проник через окно. Я ещё не успела войти, как он уже задал вопрос:
— Кто это такой?
Меня не удивил прозвучавший в его голосе ужас, я сама была в ужасе от кузена, да что поделаешь?
Удовлетворив любопытство Болека, я в свою очередь с нетерпением поинтересовалась, что за Молдзи такие. Не иначе, он их выдумал?
— А вот и нет, — ответил Болек. — Есть такая деревушка, под Элком, довольно большая, как-то мне довелось там побывать, а тут он так налетел на меня — назвал первое, что пришло в голову. Впрочем, кладбище там есть. А чьи похороны?
— Твоего безвременно погибшего отца. И я вкратце рассказала Болеку о непонятной и подозрительной смерти Гавела, о Яцеке, сыне Гавела, и о Зигмусе, моем кузене. До Болека дошло.
— Выходит, у пани теперь полные руки работы, — посочувствовал он. — Это что, случайно получилось?
— А ты думаешь, я специально позаботилась, чтобы не загнуться от безделья?
— Да нет, не думаю, надо же, сколько сразу на пани навалилось… А из-за этого кузена я так и не спросил, удалось ли вам рассмотреть тех двоих?
— Каких двоих?
— Ну тех самых, что меня караулят. Они там были. Пришлось рассказать Болеку — записку его я не смогла дочитать до конца, ветер вырвал из рук, как только я начала разбирать его каракули, так что с инструкциями не ознакомилась.
— Выходит, они там были?
— Ещё бы, где я — там и они. И мне очень хотелось их вам показать. И лодочку передали, и потом проследили, когда я её опробовал. Да ведь вы ехали за мной до самого порта, как же их не заметили?
Я сокрушённо пожала плечами, злая как сто тысяч чертей. Надо же, такой неудачный день, сплошные ошибки! Из порта я поторопилась уехать, не рассмотрев опекунов Болека. Наверняка видела их, но не знала, что на них надо обратить внимание.
Свои разочарование и горечь Болек выразил в культурной форме, учитывая присутствие дамы.
— Жёлтая лихорадка и малярия! Такую муть подняли, самому мне ни в жизнь не разобраться, очень я на пани надеялся, — с грустной отрешённостью признался парень. — А о том, что именно мне предстоит плыть по морю и управлять на расстоянии лодочкой с контрабандой для Швеции, я уже успел вам рассказать? Успел?
— Нет, ещё не успел, да я сама догадалась, большого ума тут не требуется. Когда?
— Пока неизвестно, но скоро, завтра, послезавтра, дня через три, какая разница? Об этом мне сообщат в последний момент. И зачем только я выучился управлять парусной лодкой? Мастер по парусному спорту, холера, вот теперь и расхлёбывай…
Впервые услышала я из уст Болека проклятия по адресу морских видов спорта. Море он всегда любил. Плавал как все рыбы, вместе взятые, грёб так, словно только для этого и родился, ходил под парусом, как профессиональный моряк. И врёт, что учился, у него это было в крови, видимо, какой-то прирождённый талант. Отец Болека тоже этим отличался, но куда ему было до сына! О спортивных достижениях Болека знали все, ничего удивительного, что преступники выбрали именно его для своих тёмных делишек.
— А поплывёшь ты один?
— Один.
— Странно. Обычно на такое дело отправляются в компании, естественней выглядит.
— Не исключено, что за мной будут незаметно наблюдать.
Вытащив из сумки-холодильника бутылку холодного пива, я принялась с его помощью обдумывать ситуацию. Болек составил мне компанию, не мешая думать. После продолжительного молчания я стала думать вслух.
— Чувствую, что-то тут не так, да никак не пойму, что именно. Послушай, а как они узнают, что операция закончилась успешно? Что медведя выловил именно тот, кому он предназначался? Что товар попал по назначению? И так далее.
— А вот это не должно меня волновать, — ответил Болек, — они сказали — это уже не моё дело. Правда, велели мне настроить коротковолновик на определённую частоту, как услышу по-английски — «Гляди, какая крупная медуза, вот она, вытащил!» — так и могу возвращаться.
— А если не услышишь?
— Это меня не должно волновать.
— Послушай, расскажи толком, не то я спячу с тобой. Что значит «не должно волновать»? Меня волнует, что именно ты должен делать в этом случае! Болтаться в море до конца дней своих на границе наших территориальных вод? А может, утопиться?!
— Да нет, инструкция не предусматривает такой выход, хотя, возможно, для меня лучше всего именно утопиться. Если не услышу про медузу, ведено два часа подождать, а потом притащить обратно лодочку с медвежонком. Но это чистая теория, сказали, сигнал я обязательно услышу.
— Потому что сами его подадут! — вырвалось у меня со злостью, и тут я поняла, какую мысль безуспешно пыталась ухватить за хвост. Болек не услышал, он мрачно тянул своё:
— Между нами говоря, плевать мне на этого медведя, не стану я дожидаться сигнала, для меня уже второе задание подготовили, заграничный вояж, кажется, через Швецию, я подслушал…
— Получается, с первого задания ты вернёшься благополучно?
— Так вроде бы получается…
— И что ты ещё подслушал? Да говори же толком!
— Немного подслушал, знаю лишь — повезу большую сумку.
— И с этой сумкой тебя прихватят таможенники?
— Нет, об этом не говорилось. Может, и не прихватят…
— Не нравится мне это все, жутко не нравится! — раздражённо заявила я. — Сам посуди — столько возни из-за каких-то дурацких двух передач…
— Может, не из-за двух? Может, шведы вернут мне лодочку, и в ней я опять отправлю к ним зайчика или гигантского гномика? И придётся мне каждый день какую-нибудь зверушку переправлять. Хотя нет, не каждый, через день. День потребуется на подтверждение получателем нашей посылки. Они будут по- английски сообщать о получении посылки, а я по-польски о получении лодочки. Хотя я по-английски тоже могу. Вы считаете, игра не стоит свеч? Лодочка — одноразовый расход, а пригодится много раз. И на следующий год хватит.
Возможно, парень прав, не такая уж глупость эта идея с управляемой лодочкой.
— Знаешь что, — задумчиво произнесла я, — пообщаюсь-ка я завтра с Выдрой, может, что узнаю. Наверняка она в «Пеликане» проживает. А поскольку у тебя намечается небольшой просвет в занятиях, вот о чем попрошу… Я думаю, этот суетливый тип приехал сюда только для того, чтобы прикончить Гавела, и, сделав своё дело, немедленно смылся. Но не исключено, что одну ночь переночевал в Крынице. Неплохо порасспрашивать местных жителей, тех, что сдают комнаты, не останавливался ли у них такой на одну ночь. Одна ночь — явление нетипичное, наверняка хозяева запомнили. Да и сам тип тоже довольно колоритный. Ты парень быстрый, обязательный, попробуй, побегай…
Болек с интересом взглянул на меня:
— Это означает, что пани берётся вести своё персональное расследование?
— Мы берёмся! — с ударением на «мы» произнесла я. — А другого выхода нет. Полиция вынуждена слушаться прокурора и не имеет права пальцем пошевелить по собственной инициативе. А мне жутко хочется знать, как они отреагируют, когда я им суну под нос убийцу и неопровержимые доказательства. Вот интересно, как их затушуют?
— Мне тоже интересно, — решился Болек. — А по сравнению с тем, во что меня впутали, такое расследование — одно удовольствие…
Вряд ли человек вообще в состоянии понять, что пришлось мне пережить с проклятыми отпечатками пальцев.
Поскольку отпечатки оказались единственным конкретным элементом, всплывшим в ходе моего расследования, я просто обязана была ими заняться, хотя и представляла ожидавшие меня сложности.
